Правда, произошли беспорядки в Йоркшире, где народ восстал против нового верховного главы церкви, но мятеж быстро подавили, пролив количество крови, достаточное, чтобы чернь поняла, что будет с теми, кто противоречит королю.
Теперь, когда у короля была жена, во всем ему угождавшая и которой он не искал замены, жизнь, казалось, стала более спокойной.
Прошло шесть недель со дня смерти отца. Однажды лорд Ремус пришел к пруду, где я сидела с малышом, спящим в корзине, и сказал:
— У меня печальные новости для тебя, Дамаск. Мое сердце бешено забилось от страха. Все же я успела удивиться, что может случиться такое, что представляет для меня важность.
Лорд Ремус нахмурился. Казалось, он не знал, с чего начать.
— Дамаск, — отважился, наконец, он, — ты ведь знаешь, что, когда человек объявлен изменником и казнен, его состояние часто конфискуется в пользу короля, который может или взять его себе, или передать кому-нибудь, кто, по его мнению, заслуживает награды.
— Вы хотите сказать, что государь не только лишил отца головы, но и отобрал наши имения?
— Это так, Дамаск.
— Значит… у меня больше нет дома.
— Все не так ужасно. В случае твоего отца король проявил снисходительность. Правда, владения адвоката Фарланда были не так уже велики… по королевским меркам, — добавил Ремус с некоторым цинизмом, которого он, казалось, не осознавал.
— Пожалуйста, расскажите мне, что случилось. Лорд Ремус колебался. Он откашлялся.
— Это деликатное дело, но меня просили сообщить тебе об этом, и я должен это сделать. Ты не должна думать, что дом твоего отца больше не принадлежит вам с матерью. Он всегда будет вашим родным домом. Саймон Кейсман дал это ясно понять.
— Саймон Кейсман! — воскликнула я. — Какое отношение к этому имеет он?
— Королевские чиновники решили пожаловать дом твоего отца ему.
— Но почему?
— Он жил в вашей семье и был правой рукой твоего отца…
— Но… если решено отнять имение отца у тех, кому оно принадлежит… моей матери, мне… почему тогда не передать его Руперту, нашему родственнику?
Лорд Ремус был в затруднении.
— Моя дорогая Дамаск, оставить все родственнику не означало бы конфискацию. Король желал наградить Саймона Кейсмана и нашел для этого подходящий способ.
— А почему король захотел это сделать? Ведь Саймон Кейсман работал с отцом. Скорее, можно подумать, что, живя в нашем доме, он мог оказаться соучастником.
— Было проведено расследование, и Саймон Кейсман сказал, что он готов жениться…
— Нет! — воскликнула я. — Этого не будет! Но лорд Ремус продолжал, будто не слышал моих слов:
— Он готов жениться на вашей матушке, и это решение всех проблем. Ни вы, ни ваша мать не утратили крова, хотя в соответствии с данным ему правом король лишил отца и его наследников имущества.
Я смотрела на лорда Ремуса, ничего не понимая.
— Мама… выйдет замуж за Саймона Кейсмана?
— Не сейчас, конечно… но через некоторое время… Кажется, это приемлемое решение вопроса.
Я не могла поверить этому. Невероятно! Матушке выйти замуж за человека, который совсем недавно умолял ее дочь быть его женой?
Это был кошмарный сон, и вдруг меня осенило. Я увидела перед собой лицо Саймона — лисью маску — и услышала голос отца: «Кто-то в доме предал меня».
Кейт ворвалась в мою комнату:
— Я не знала, где ты. Не понимаю, почему ты не спустилась вниз. В чем дело?
— Я только что услышала, что теперь наш дом принадлежит Саймону Кейсману, — сказала я.
— Ремус рассказал мне об этом, — ответила она.
— О, Кейт, как ты не понимаешь, что это значит! Король захотел наградить Саймона Кейсмана. За что? Может быть, за донос на отца и Эймоса Кармена?
Кейт в недоумении уставилась на меня:
— Не может этого быть.
— Что-то мне говорит, что это так.
— Тогда он — убийца твоего отца.
— Если бы я была уверена в этом, я убила бы его.
— Нет, Дамаск, этого не может быть.
— Все сходится, Кейт. Он просил меня выйти за него замуж. Он несколько раз делал мне предложение. Любит ли он меня? Нет, он хотел получить мое наследство.
— Возможно. Но человека нельзя считать убийцей только за то, что он хочет выгодно жениться.
— Я отказала, и он воспользовался случаем, чтобы предать отца.
— Откуда ты знаешь это?
— Потому что кто-то в нашем доме предал отца, а кто мог сделать это, кроме Саймона Кейсмана?
— Ты делаешь поспешные выводы.
— Ты забываешь, что Саймон теперь хозяин в имении, а это то, чего он всегда добивался. Вот почему он просил моей руки. О, я знала это, я видела на его лице лисью маску.
— Лисья маска! Что за ерунда?
— Я видела ее на лице Саймона, Когда его лицо в тени, кажется, что на нем надета маска. Глаза Кейсмана рыжевато-коричневые, как у лисы. Это хитрая лиса, которая прокралась в курятник, чтобы поживиться.
— Ты не в своем уме, Дамаск! Ты пережила слишком много.
— И поэтому я безумна! А ты знаешь, что моя собственная мать собирается выйти за Саймона Кейсмана замуж? — крикнула я.
— Ремус только что сказал мне и это.
— Я немедленно должна ехать домой, — сказала я.
Когда я подъехала к поместью, оно показалось мне очень тихим. Меня не ждали, поэтому никто не встретил. Дом казался совсем другим. Конечно, он и был другим. Дом в трауре, и теперь у него новый хозяин.
Я поднялась в буфетную и столкнулась с матушкой Когда она увидела меня, то залилась краской так, что стала краснее своих роз. Она поняла, что мне известно о ее решении, мне же было приятно видеть, что ей стыдно.
— Я все знаю, — произнесла я. Матушка кивнула и села на стул, взмахнув перед лицом рукой, как веером. Она побледнела и, казалось, что вот-вот упадет в обморок. Я подумала, как это похоже на нее терять сознание в критический момент. Она проделывала это не раз, чтобы выйти из трудной ситуации. Мне захотелось забыть, что она моя мать. В тот момент я презирала ее, потому что ненавидела Саймона Кейсмана. Теперь, когда я была дома, невосполнимость потери отца вновь потрясла меня.
— Итак, вы сняли траур по вашему казненному мужу, чтобы надеть свадебный наряд, — сказала я.
— Дамаск, попытайся понять.
— Я все понимаю.
Мать беспомощно взмахнула руками.
— Мы оказались бы без крова. Это единственный выход.
— Как вы думаете, почему он выбрал вас в жены?
— Видишь ли, Дамаск, теперь Саймон хозяин имения, он считает, что все должно оставаться по-прежнему, поэтому он и выбрал меня…
— Вы меня не поняли. Я очень хорошо знаю, почему этот человек избрал вас. Я удивляюсь только, как мой благородный отец мог жениться на женщине, которая готова танцевать на своей новой свадьбе с убийцей, когда тело его жертвы еще не остыло.
— Церемония будет скромной, Дамаск. Просто тихая свадьба.
Я презрительно рассмеялась. Она никогда ничего не поймет, потому что знает только свои сад и травы, да еще, как лучше приготовить пироги. Мне вдруг стало жаль ее — бедная, несчастная женщина, не способная принимать решения.
— Саймон Кейсман… И вы сможете выйти за него замуж после того, как…
— Твой отец мертв.
Я отвернулась, чтобы она не видела моего лица.
— О, Дамаск, — продолжала моя мать. — Я знаю, как вы дружили. Он любил тебя больше, чем меня. Он думал только о тебе, Дамаск…
— Он был самым лучшим из всех мужей и отцов, — горячо промолвила я.
— Я знаю, он был хороший человек.
— И вы решили предоставить его место этому авантюристу — Я думаю, ты не понимаешь того, что случилось, Дамаск. Владения твоего отца конфискованы.
— И переданы Саймону Кейсману. Как вы думаете, почему? Почему?