— А может, ты из тех парней, которых мои родители всегда велели мне избегать, а я ждала всю жизнь?
— Не знаю, — сказал Бране, потому что действительно не знал, что сказать.
Так они несколько мгновений страстно и неожиданно серьезно для самих себя смотрели друг на друга, а потом он слегка наклонился в ее сторону, придвинулся и робко ее поцеловал.
— Это было здорово, — одобрительно шепнула она ему.
На подстилке по другую сторону костра Мирна и Звонимир чувствовали себя неловко, поэтому неподвижно глядели на языки пламени, не решаясь посмотреть друг на друга.
— У тебя есть девушка? — спросила Мирна через некоторое время.
— Нет… ну, это… нету, — запутался в четырех словах Звоне.
— Нету чисто технически или же…
— Нет, нет. Нету, — повторил он более решительно.
— Рада слышать, — сказала Мирна, и он наконец-то расхрабрился и взял ее за руку.
Их пальцы переплелись. И только теперь они отважились повернуться лицом друг к другу.
— Ты мне нравишься, — сказал Звонимир.
— И ты мне. Очень-очень, — смущенно ответила девушка.
— Эгей, мать вашу, где это вино? — как завзятый гуляка, вдруг воскликнула Мирна, высвобождаясь из объятий Бранимира и разрушив таким образом волшебство, возникшее между Мирной и Звонимиром.
Звоне поднялся, но только для того, чтобы передать бутылку соседям, и тут же вернулся на коврик. Он сел рядом с Мирной, а она, не говоря ни слова, легла на спину и осторожно сжала его руку, притягивая к себе.
— О-о-о! — прорычала Мирта с другой стороны костра, вытирая губы после пары глотков из горлышка бутылки. — Сейчас ты увидишь, какое я животное, когда напьюсь.
— Не надо! Не надо! Не надо, мне щекотно! — закричал в ужасе Бранимир.
Примерно в час ночи Ненад перестал копать и сказал Ратко:
— Дело в шляпе.
— Ты уверен?
— Я все рассчитал, ошибиться я мог не больше чем на метр влево или вправо. Сейчас мы должны быть возле дороги, у поворота, где начинается Змеиное ущелье. Вперед, на свободу! — вдохновенно воскликнул Ненад и ринулся раскапывать потолок тоннеля, не обращая внимания на сыплющуюся на него землю.
— Ненад, — произнес тут Ратко каким-то жалобным, извиняющимся тоном. — Я должен тебе кое-что сказать.
— Что случилось?
— Я не пойду с тобой.
— Как это не пойдешь со мной?
— Ну вот так. Я останусь здесь.
— Ты что, умом тронулся? — оторопел Ненад. — Эти дикари держат нас здесь как своих рабов, а ты…
— Нет, нет, не надо мне ничего говорить, — остановил его Ратко. — Я помог тебе выкопать тоннель, так что давай, полный вперед, счастливого пути, а я остаюсь здесь.
— Почему?
— Так получилось. Не могу тебе сказать.
Ненад прервал работу, чтобы подумать, а потом до него дошло:
— Это называется стокгольмским синдромом. Ты идентифицируешь себя с твоими похитителями.
— Не знаю, как это называется, но я остаюсь.
— Ну ладно, как хочешь, — примирительно сказал на прощание старший инкассатор. — Держись, через несколько дней мы освободим и тебя.
Они пожали друг другу руки, потом неловко обнялись, и Ратко пополз назад, в подвал, а Ненад продолжил копать лаз наверх. Минут через десять он добрался до поверхности, осторожно высунулся и понял, что все же ошибся в расчетах. Возможно, даже метров на двадцать. Тоннель выходил на поверхность сразу рядом с, к счастью, уже погасшим костром лагеря свободных скалолазок. Слева от головы Ненада из-под одеяла торчали чьи-то босые мужские ноги.
Разбуженная странными звуками, Мирта подняла голову и увидела, что из-под земли высунулся какой-то мужчина. На его испачканном землей лице сверкали глаза. Несколько мгновений она оторопело пялилась на него, а он с ужасом пялился на нее, потом наконец взял себя в руки, полностью вылез из дыры в земле и бегом скрылся в ночи.
Мирта немного поразмыслила о столь странном видении и пришла к выводу, что всему этому есть только одно объяснение:
— Иисусе, вот так вино! — шепнула она самой себе и снова забралась под одеяло, положив на себя руку уснувшего Бранимира.
Одиннадцатая глава
рассказывает, что преступление не окупается и как кое-кому было не жаль умереть, но, правда, не прямо сразу, а потом мы направимся в зал заседаний суда, где одна серьезная дама загадочно улыбается одному молодому человеку
Нено Невестич, как буйнопомешанный, бежал по горной дороге, освещенной лунным светом, спотыкаясь, плохо держась на ногах и падая на ладони и колени. Придорожные ветки стегали его по лицу, левая туфля еще на тропинке осталась в трещине, один раз он даже упал и покатился по пологому склону. Оборванный, весь в крови, грязный и без сил, Ненад наконец-то добрался до асфальта, где рухнул и остался лежать, свернувшись калачиком и хихикая, как ненормальный, пока вдали не показались фары приближающегося автомобиля. Он вскочил и встал посреди дороги, размахивая высоко поднятыми руками.