*****
Прохладный мартовский вечер подкрался незаметно. На улице уже стемнело, и Киев засветился миллиардами огоньков! В воздухе остро ощущался пронзительный аромат весны, который говорил о том, что скоро все станет легче, проще.
Ярослав уже вернулся в Киев и, не находя себе места, нервно прохаживался возле больницы и с досадой поглядывал на окна. Он не может спокойно уехать домой пока окончательно не убедится, что со Златой и малышкой все в порядке. Снова набросив на голову капюшон, который очередной раз нагло сорвал порывистый ветер, Ярослав без всякой надежды набирает номер Златы. В ожидании ответа, он тревожно вслушивается в длинные гудки.
— Ярослав… — наконец на том конце раздался ее слабый, немного взволнованный голос, от которого у него дыхание перехватило. — Ты уже приехал? Мне так плохо без тебя, — она тихонько всхлипывает в трубку.
— Златочка, родная моя! — нежно шепчет Ярослав, не веря тому, что она сейчас разговаривает с ним. Ему кажется, что это сон. — Я уже вернулся. Я здесь. Стою под окнами больницы. Но как я не уговаривал, меня категорически не пустили к тебе, — произносит он с глубоким отчаянием. — Я как — только узнал, сразу же уехал ближайшим поездом! Как ты? Как наша девочка? Ты, что плачешь?!
— Нет — нет, я не плачу — отрицает Злата, быстро смахнув слезинку с лица, будто он ее сейчас может увидеть. Но это звучит совсем неубедительно. По ее голосу было явно слышно, что она очень расстроена. — Просто я ее не видела, малышка подключена к аппарату искусственной вентиляции легких. Я так боюсь за нее! Она же такая маленькая, беззащитная… Мне так хочется прижать ее к своей груди, обнять… — выдыхает она с нескрываемой грустью. — А со мной все нормально. Меня накололи лекарствами, я почти весь день проспала. Если все будет хорошо, меня завтра уже переведут в обычную палату. Ярослав, прости… Я пока не встаю с кровати, поэтому не могу сейчас подойти к окну, чтоб увидеть тебя…
— Что? Что такое? — забеспокоился Ярослав, услышав ее сдавленный стон. — Болит что — то?
— Живот болит. Это скоро пройдет. Не волнуйся! — Злата говорит тихо, медленно, делая небольшие паузы. — Я очень соскучилась по тебе… Как доехал? Ты полностью уладил свои дела? Все хорошо?
— Златочка, прости меня, пожалуйста! — обостренное чувство вины грызло Ярослава изнутри. — Я ни при каких обстоятельствах не должен был оставлять тебя одну! Я не должен был уезжать! К черту эти дела! — в отчаянии восклицает он в трубку. Зная как Злате сейчас нужна его поддержка, Ярослава просто разрывало чувство безысходности от того, что в этот момент он не может быть рядом с ней. Это было просто невыносимо!
— Ярослав, ну ты чего? — мягким, тихим тоном произносит Злата, зная о его тонкой душевной натуре. — Ты не должен винить себя! Ни в коем случае! Я же не одна на белом свете! Когда вчера это все случилось, со мной были Кира с Антоном. Ты не оставлял меня одну! Слышишь? Несмотря на то, что я сейчас тебя не вижу, я чувствую, что ты рядом, что ты здесь, и мне от этого становится легче. Правда! Даже не думай ничего такого! Я люблю тебя! — шепчет она, вкладывая в последнюю фразу всю магическую силу слова. Не переставая поражаться Злате, губ Ярослава коснулась легкая улыбка — даже не смотря на то, что ей пришлось пережить, Злата демонстрировала непоколебимую внутреннюю силу! Одна ее фраза, одно ее слово, интонация — и на сердце сразу же становится легче, спокойней, будто в душу проник светлый, согревающий лучик. А ведь еще только вчера ее жизнь была на грани! Злата находилась между небом и землей! От этих мыслей Ярослав четко ощутил, как по всему телу пробежал ледяной холод. В этот момент он еще больше начал осознавать насколько она ему дорога, и как сильно он боится ее потерять! Ему даже представить страшно, чем все это могло закончиться. Ярослав сейчас не видел Злату, но начал воспринимать ее совершенно по — новому! В ней было что — то особенное, неземное… Он был невероятно счастлив от того, что просто сейчас слышит ее родной голос, и испытывает неимоверное облегчение — наконец, все закончилось, и месяцы мучительных волнений уже позади. Они обе живы, и он безмерно благодарил Вселенную за это. В тоже время его охватило чувство благоговейного трепета и изумления от одной только мысли, что пройдет еще немножко времени, и он сможет взять на руки свою дочь, которую Злата подарила ему такой дорогой ценой! Это была самая прекрасная, самая глубокая эмоция, которая только могла быть.
— Солнышко, я тоже тебя очень люблю, и нашу девочку! — произносит он в растроганных чувствах. — С ней все будет хорошо! Она обязательно поправится. Ты веришь мне?