Жил-был в старину богач по имени Шавдик-Аджи. Нанял он в страду батрака, которого звали Савхáт, и пообещал ему хорошую плату: за месяц работы пятнадцать мер пшеницы.
«Пускай! Пятнадцать мер я ему заплачу, — решил хитрый богач, — по зато будет он у меня от зари до зари работать…» И ни часу не давал Савхату передышки.
— Кончил есть, сынок, — сладким голосом говорил он батраку, — побыстрей принимайся за дело. Пусть день твой не пройдет напрасно. — И всякий раз добавлял при этом: — День — месяцу родня!
Савхат видел, что жадный богач за свои пятнадцать мер на него одного работу двух батраков взвалил, но и он был не прост и про себя твердил: «Ничего, ничего! Погоди, я еще покажу тебе, Шавдик-Аджи, как день с месяцем роднится!»
Кончилась страда, и попросил Савхат у богача расчет. А Шавдик отвечает:
— У нас в хозяйстве, сынок, нет мерки… Прохудилась мерка!.. Поди одолжи у кого-нибудь, и я отмеряю тебе пшеницу.
Ушел Савхат и вскоре вернулся не с меркой, а с большущей бочкой.
— Мерки и у соседей не нашлось, — говорит. — Так вот я эту посудину взял. Ею и будем отмерять.
Растерялся богач:
— Как же так, сынок?! Какая же это мерка! Это же… Это же…
— И ты еще спрашиваешь, почтенный Шавдик-Аджи? День — месяцу родня, а бочка — родной брат мерки. Меряй!
Посмотрел богач на своего батрака, на его сильные руки, на его грозное лицо, понял, что придется уступить, и отмерил Савхату пятнадцать полных бочек пшеницы.
ОХОТНИЧЬЯ ОВЦА
Ехал однажды мулла со своим батраком домой откуда-то издалека, задержался и решил в попутном ауле заночевать. Дело было зимой, в морозы. Завернул он на ночлег к одному старику. Старик встретил муллу гостеприимно.
— Заходи, будь гостем! — пригласил он. — У меня в доме никого нет. Я да вот моя овца со мной греется…
Распряг батрак лошадей, зашли в дом.
— Раздевайся, мулла, — приглашает старик, — снимай шубу!
А у муллы была теплая шуба на волчьем меху. Как начал он с себя шубу снимать, услышала старикова овца волчий дух, задрожала, забила копытцами об пол.
Удивился мулла.
— Что это, — говорит, — твоя овца так встревожилась?
— Э-э-э! — отвечает старик. — Овца моя не простая. Она — знаменитый охотник. Этой зимой десять волков растерзала.
Батрак у очага греется, втихомолку смеется, как старик муллу дурачит, а мулла с большого ума старику поверил, и захотелось ему завладеть такой удивительной овцой.
— Продай! — просит он старика. — Заплачу сколько хочешь!
— Продать я бы продал, — упирается старик, — да самому нужна. От такой овцы в хозяйстве большая польза.
— Тысячу рублей не пожалею! Продай!
Ну, старик не стал больше торговаться, продал овцу за тысячу рублей.
Утром рано уехал мулла со своим батраком и овцу увез. Рад-радешенек!
А неподалеку от того аула стоял лес, и только они в него въехали, вышли им навстречу три волка.
Почуяла овца волчий дух и ну из саней вырываться.
— Спускай ее, спускай! — закричал мулла. — Видишь, она хочет с волками сразиться!
Засмеялся батрак:
— Погоди, хозяин! Пусть посильней рассвирепеет!
А волки уже к самым саням подобрались, стоят, зубами щелкают. Отпустил батрак овцу, прыгнула она на снег, да поскорее — в лес! И волки за нею следом…
— Беги! — велел мулла батраку. — Глаз с нее не спускай, а не то она волчьи шкуры попортит.
Побежал батрак в лес. Видит, волки ушли, а от овцы только косточки валяются. Вернулся он и говорит:
— Да, мулла! Истинно это была очень храбрая овца! Хоть сама дочиста изглодана, но зато и от волков ни шерстинки не осталось.
Рассердился мулла:
— Вот видишь! Велел же я тебе ее сразу спускать! А ты не послушался! Это же охотничья овца! И волков сожрала, и сама себя от ярости растерзала.
ЦАРЬ СУЛЕЙМАН И СОВА
В давние, древние времена жил на свете царь по имени Сулейман. Славился этот царь своей мудростью; знал он языки всех зверей, птиц и насекомых, населяющих землю. И было у него четыре жены. Вот однажды заболела самая любимая жена Сулеймана. А у больного человека сердце, как известно, полно всяких прихотей: чего только не потребует! Сделалась жена царя прихотливой и привередливой.
— Построй для меня отдельный дворец, — попросила она. — Только чтоб был он из одних птичьих костей.
И царь, любя свою жену и желая ее выздоровления, велел созвать всех птиц, какие только есть на свете.