Этот юноша ни в чем не был похож на отца. Трудиться не любил и дома не сидел. Раз в неделю заглянет — и ладно! А то все со своими друзьями, таким, и же, как сам, лентяями, время проводил: с ними, бывало, и ест и пьет, у них и спит.
Обидно было отцу, что сын у него такой непутевый уродился. Раз-другой пожурил он его, а потом как-то позвал и говорит:
— Дружба дороже всего на свете. Но дружить надо только с тем, кто достоин дружбы. Хорошо ли ты знаешь своих друзей, сынок?
— Как не знать, отец? Я на них, как на себя, надеюсь. Они меня ни в горе, ни в радости не покинут.
— Ну, если так, — говорит отец, — видно, мне тревожиться не о чем…
Время шло… Отец трудился по-прежнему, а сын все гулял и кутил. Пришел однажды домой поздно ночью, а отец сидит молчаливый, угрюмый.
— Что-нибудь дурное стряслось, отец? — спросил юноша.
— Злое случилось, сын мой, и не от кого мне ждать помощи.
— Скажи, может, я помогу!
— Скажу или не скажу горе мое со мной останется.
— Разве я не родной сын тебе? — вспыхнул юноша.
— Ты мой сын, но мне суждено погибнуть, и лучше я один погибну…
— Твоя беда — моя беда, — возразил сын. — И твое горе — мое горе. Поделись со мной своими заботами, отец.
— С этим горем, сынок, нам и вдвоем не справиться.
— Ты забываешь о моих друзьях! — воскликнул юноша.
— Я не забыл. Только можно ли им довериться, сынок?
— Мои друзья для меня жизни своей не пожалеют.
— Тогда взгляни, сынок, что лежит у нас под кроватью.
Нагнулся юноша и увидел под кроватью кошму, а на кошме что-то накрытое черной буркой. Побледнел юноша.
— Я нечаянно убил человека, — сказал отец. — Сегодня же ночью мы должны тайно вынести его тело и предать земле. Вдвоем нам с тобой до рассвета не управиться. Позови товарищей, поделись с ними нашей бедой. Пусть они помогут.
Пошел сын к самому любимому и верному своему другу.
— Чем же я могу помочь в таком опасном деле? — сказал тот, выслушав его. — Ради тебя я буду молчать, не выдам, но пусть твой отец сам выпутывается из беды.
Пошел юноша ко второму верному и любимому другу.
— Это опасно! — сказал друг. — Нет, тут я тебе не товарищ! И лучше бы ты ко мне с такой просьбой не приходил.
Отказал юноше и третий друг, и четвертый, и пятый. А это были самые лучшие его друзья! Вернулся он к отцу с низко опущенной головой.
— Ну, как, сынок? — спросил отец. — Почему ты один?
Сын молчал.
— Твои друзья отказали? Попробуй теперь позови моих. — И отец указал ему тех, к кому пойти за подмогой.
Не успел юноша домой вернуться, как явились один за другим седобородые друзья отца.
— Не убивайся так, не упрекай себя, — успокоили они хозяина дома, когда узнали, какое с ним случилось несчастье. Ты не виноват. Ты же убил этого человека нечаянно. Мы выручим тебя из беды!
— Эй, сынок, — весело сказал отец. — Мои друзья согласились мне помочь. Тащи бурку из-под кровати!
Сын со страхом вытащил кошму, откинул бурку, и все увидели, что под буркой был спрятан жареный барашек, и свежая паста, и мед, и пенное пиво…
Обрадовались старики проделке своего друга, вздохнули с облегчением. А сын так удивился, что слова вымолвить не мог.
— Этот барашек вчера сорвался со скалы и повредил ногу. Я его и прирезал, выходит, — нечаянно. Вы, мои добрые друзья, заслужили это скромное угощение. Прошу отведать! — пригласил хозяин и рассказал своим старым товарищам, как легко отступили от сына его верные, любимые друзья.
Однако отцовская наука ничему юношу не научила. По-прежнему проводил он время в кутежах и дружил с молодцами, недостойными дружбы. И вот пришло время отцу умирать. Позвал он к себе сына и дал ему последний наказ.
— Ты остаешься сам себе хозяин, — сказал он. — Ты меня не слушал при жизни, не послушаешь, наверное, и в мой смертный час. Поэтому я завещаю тебе только одно: когда промотаешь все, что я тебе оставлю, вешайся вон на том крючке, вделанном в потолок. Я заказал его нарочно для тебя.
Сказал так старик, вздохнул и умер.
Сын похоронил отца как подобает, ничего не пожалел на поминки, но к словам его не прислушался, пил и кутил, не жалея, не щадя добра, оставленного отцом. Друзья из его дома ни днем ни ночью не выходили…
Но вот кончилось, иссякло отцовское богатство, и начали товарищи этого юноши по одному его покидать… Никто больше не заходил к нему в гости, никто к себе не звал. И сакля его покосилась, и забор подгнил, а двор зарос колючкой и бурьяном… Жениться юноше за гульбой и кутежами было недосуг, остался он в бедности меж четырех стен один-одинешенек… Куда ни посмотрит — вверх ли, вниз ли, по сторонам ли — кругом пусто!