— А где вы живете?
— Далеко! — ответил Михал развязно, что, видимо, не понравилось милиционеру, потому что он повторил на этот раз уже резче:
— Где вы живете, я, кажется, ясно вас спрашиваю!
«Что это Михал, совсем спятил? Нашел с кем пререкаться — с милиционером!!!» — мгновенно пронеслось в голове у Витека, и он решил спасать положение:
— Извините, мы живем на Повисле, улица Болесть, двадцать четыре.
— Оба — в одном доме?
— Да, даже в одной квартире. В нашем доме вообще только одна квартира. Я живу с родителями, а он — с дядей.
— А здесь вы зачем?
— А что, по этой улице ходить нельзя? — продолжал хорохориться Михал. — Что-то такой надписи я здесь не видел.
— Михал, кончай! — попытался утихомирить приятеля Витек. — Мы пришли посмотреть собаку и сад. Вот он, — указал Витек на Михала, — здесь уже был и видел, а я нет…
— В субботу вы были здесь?
— Нет, — решительно ответил Михал.
— Точно? — переспросил милиционер и надавил кнопку звонка на калитке.
Дверь дома отворилась. В ней показалась старушка, по самые глаза укутанная платком, и подошла к калитке. Михал, увидев ее, изменился в лице и повернулся, будто бы собираясь бежать. Однако у милиционера реакция была быстрее. Одну руку он тяжело опустил на плечо Витека, а другой придержал Михала.
— Спокойно, граждане. Без глупостей. Сейчас дело выяснится. Скажите, бабушка, вы узнаете этих ребят?
Старушка сдвинула со лба платок, чтобы не мешал, и стала пристально рассматривать Витека и Михала.
— Кто их разберет… — неуверенно проговорила она, слегка шамкая беззубым ртом. — Этого, поменьше, я вроде бы не видела. Все они были, кажись, постарше. Вот навроде как этот, второй. А его, сдается, я приметила из-за занавески. Они собаку дразнили, кидались в нее песком. Собака у нас, пан милиционер, умная — она даже не тявкнула, встала да и отошла в сторону, а я открыла дверь и стала их срамить: некрасиво, мол, так делать. Но они, пан милиционер, такие безобразники… Даже не извинились. А один, здоровый такой, вроде этого, сунул в рот пальцы и свистнул на всю улицу. Только не могу точно сказать, этот или другой какой… Глаза у меня плохо видят, — вздохнула старушка, — не то что в молодые годы.
— Это не я свистел, — запротестовал Михал.
— А кто? — сразу ухватился милиционер.
— А я почем знаю? И вообще она, — Михал метнул взгляд на старушку, — хоть бы и две пары очков надела, все равно не могла меня здесь увидеть! От кошки рожки! В субботу меня здесь не было, и точка! Пустите меня! — попытался он вывернуться из-под руки милиционера.
Но хватка у того была железная.
— Аккурат в субботу они и подожгли, а потом убежали, — снова вздохнула старушка. — Я-то ничего и не слышала, пока уж мне с улицы не позвонили. Открываю дверь, батюшки: весь куст в огне, что твой факел! Я думала, тут и смерть мне придет! Спасибо, люди помогли, пожарных вызвали. Мог же весь дом загореться!..
— А если они убежали, почем вы знаете, что это были те самые, которые собаку дразнили? — оправдывался Михал.
— Знаю, знаю, — закивала головой старушка, — есть тут человек, который видел и как собаку дразнили, и как спички в сад кидали. Мальчик тут один, рядом живет.
— Спасибо вам, — перебил старушку милиционер и обратился к ребятам, отпуская в то же время их руки: — Значит, в субботу вас здесь не было?
— Не было.
— И о поджоге вы ничего не знаете?
— Не знаем.
— И не догадываетесь, кому это могла прийти в голову такая идея?
— Нет! — поспешно — слишком уж поспешно — ответил Михал.
А Витек неуверенно проговорил:
— Михал, а может, это Збы…
— Какой «Збы», что за «Збы», — огрызнулся Михал. — Ты что, здесь был? Очумел, что ли? — со злостью набросился он на приятеля.
— Я… я только… — растерянно забормотал Витек. — Я хотел сказать, что, может, он что-нибудь знает, может, как раз мимо проходил…
— При чем тут он, баранья ты башка? При чем? — продолжал кипятиться Михал, пока милиционер его не успокоил:
— Ну-ну, только без оскорблений. А кто такой Збышек? Ваш товарищ? — Вопросы были обращены к Витеку.
— Товарищ, — буркнул Витек, не глядя в сторону Михала.
— Ладно. Можете идти домой. Дело выяснится. Если понадобитесь, мы вас еще вызовем.
Друзья повернулись и медленно пошли вдоль улицы. Витеку казалось, что ноги у него чугунные. Михал ощущал на спине взгляд милиционера и оглянулся. Действительно, милиционер, опираясь рукой об изгородь, разговаривал со старушкой, но продолжал смотреть на них.
Автобуса пришлось ждать довольно долго. Михал все еще злился.