К учительнице не пойдешь - она вечерами сидит над книжками и не любит, чтобы ее тревожили. К Петровским тоже. Пани Ирена будет недовольна, что Геня слушает разговоры, не предназначенные для его ушей. И Витеку запретит дружить с Михалом. А это было бы совсем скверно.
Гнев постепенно проходил, уступая место беспокойству: куда же этот мальчишка запропастился? Не случилось ли с ним чего?
Механик надел полушубок и вышел на улицу. Он поднимался в гору, оглядываясь по сторонам. Но Михала нигде не было. Мороз жег щеки. «В такой холод и простыть недолго», - подумал Черник. И, как бы в ответ на эту мысль, рядом призывно засветились окна бара на Старом Рынке.
С тех пор как у Черника поселился племянник, Черник мужественно избегал соблазнов. Нельзя же мальчонке подавать дурной пример. Но сегодня, в такую стужу, хорошо бы опрокинуть кружку пива. Только одну! Может, знакомый встретится… Поговоришь с человеком, легче станет на душе.
Михал возвращался поздно. Злость на Витека, на Агнешку и на самого себя загнала его в самый конец Маршалковской улицы.
Ну погоди, Агнешка!… Сама ты ослица!… Я тебя проучу! Я такое придумаю, что ты пулей умчишься туда, откуда приехала.
И Витек тоже хорош! Вот уж точно осел! Зачем он пригласил ее к столу? Надо было сразу отрезать: «Да, мешаешь», и все! А этот подвинулся, место ей уступил. Идиот! Теперь придется у нее под носом тетрадки друг другу подсовывать. А она рано или поздно проболтается тетке, как дважды два - четыре! Ну и пусть! Так ему и надо! А он еще спрашивает: «Все задачки разобрал?» Сам решай, раз ты такой умный! Обойдемся без сочинения! Очень мне надо, чтобы эта ехидина опять сказала сладеньким голосом: «А сам не можешь?» Ну, змея! Я с тобой расправлюсь!…
Он возвращался медленным шагом. Теперь он знал, что делать. Только бы Витек не струсил. Впрочем, можно обойтись и без него… Как есть хочется! Интересно, что на ужин? Дядя наверняка что-нибудь принес.
Дяди дома не оказалось. Михал достал хлеб, масло, кусок колбасы. Все казалось очень вкусным. Он ел, расхаживая по комнате.
В кухне было темно - он это видел из своего окна, - значит, там никого нет. Надо вызвать Витека и сказать, что он придумал. Михал подошел к комнате и постучал к Петровским, но пани Ирена бесцеремонно сказала:
- Витек ложится спать.
Оставалась ванная. Мальчики как-то договорились в случае чего встречаться там - ходить туда никому не возбраняется.
Вскоре Михал узнал все, что случилось в его отсутствие.
- Пани Анеля была у нас, - рассказывал Витек, - и сказала, что твой дядя страшно разозлился, когда узнал про старуху. Ох, Михал, такая заварилась каша, просто ужас! Я даже сочинение не смог написать как следует, а о задачках и говорить нечего…
Он сделал паузу, подождал, не предложит ли ему Михаил свою тетрадку… Но Михал молчал… Тогда он опять заговорил:
- А у пани Шафранец был припадок. Знаешь, я завтра перед ней извинюсь.
- Мать велела?
- Нет, я сам… Как-то нехорошо все получилось…
- А я ни за что!
- Мама считает, что дядя должен тебе всыпать как следует.
- Но, но! - возмутился Михал.
- Завтра меня, наверно, вызовут по математике, - опять вспомнил Витек и помрачнел.
- А что ж тебе эта умница не помогла?
- Да ты что? Мне даже не пришло в голову просить у нее.
- Ну, тогда либо пан, либо пропал, - ухмыльнулся Михал. - Не надо было ее приглашать к столу.
- Почему?… Ведь кухня-то общая… И стол она отскоблила. Не так, что ли?
- Ну, так! Вот из-за стола все и вышло! Она, она во всем виновата! Зачем она лезла не в свое дело? Кто ее просил скоблить? Попомнит она меня! Мы еще увидим, кто из нас умнее! Делать из меня посмешище! От кошки рожки!
- Долго вы еще там будете митинговать? - послышался из-за двери грозный шепот медсестры. - Скажите спасибо, что пани Леонтина больна, а то задала бы я вам перцу!… Ну-ка, марш отсюда живо-быстро!…
Было далеко за полночь, когда Михал проснулся. Его разбудило какое-то странное пение. Мальчик сразу сообразил, кто «дает концерт», и бросился в переднюю. Двери были распахнуты настежь. А по лестнице пани Анеля и Петровский вели развеселого Черника. Его втащили в комнату и уложили в кровать.
- Тише, тише! - увещевала его медсестра. - Вы же всех разбудите! Пани Леонтина больна.
При упоминании о пани Леонтине механик сразу успокоился.
Утром, как обычно, зазвонил будильник. Черник поднялся. Голова у него раскалывалась от боли. При тусклом утреннем свете он с трудом различал предметы. Взгляд его задержался на раскладушке, где безмятежным глубоким сном, заложив руки под голову, спал Михал.