Ребята смотрели на него с любопытством: интересно, что он ответит, чем оправдается?
Но Михал не собирался оправдываться. Он стоял, опустив голову, и, вперив взгляд в парту, молчал.
Сначала Витек подумал, что Михалу стыдно, но, взглянув на друга, он понял, что тот даже не слышит, о чем говорит учительница.
Так оно и было. Михал не слышал, потому что не слушал учительницу. Он думал об Агнешке: хорошо, что она его предупредила насчет двойки. Она хотела его этим уесть. Вот дуреха! А оказала великую услугу. Пусть теперь учительница надрывается! Пусть кричит! Подумаешь: двойка! Что он, двойки не видал?
Прозвенел звонок на перемену. Учительница вышла из класса. И тут же все окружили Михала.
- Слушай, что это ты придумал?
- Зачем ты так написал?
- К чему это?
- Да он просто так, для смеха.
Догадки сыпались со всех сторон. Михал поднял голову и не торопясь спросил:
- А что?
В тишине, которая воцарилась после его слов, особенно громко и отчетливо прозвучала фраза Збышека Вихана:
- Форменный идиот! Не видите, что ли?
Михал быстро отстранил кого-то рукой и очутился лицом к лицу со Збышеком.
- Ну-ка, повтори! - потребовал он.
Збышек мигом оценил физическое превосходство противника и готов был идти на попятную:
- Что психуешь? Разве умный так напишет?
- Ах, умный? Умный, конечно, напишет, как ты! Как там у тебя? - И Михал, кривляясь, точно в самом деле вспоминал выдержки из сочинения Збышека, издевательским тоном прочел: - «Мы с товарищем-дружком ели кашку с молочком». Так, что ли? Эх ты, лопух!… А по-моему, чем писать такие сочинения, лучше принимать касторку по три ложки в день. Понял? А с «идиотом» в следующий раз полегче! Слышал, как учительница сказала, что впервые за всю жизнь видит такое сочинение? Впервые, понял? Чтобы придумать что-нибудь впервые, нужна голова…
- …Коперника, - подсказал кто-то.
И Михал с радостью подхватил:
- Вот именно, Коперника!
Витек наблюдал за девчонками. Они хотя и пытались делать вид, что возмущены поведением Михала, но смотрели на него с нескрываемым восхищением. Ну, если не с восхищением, то, во всяком случае, с интересом.
В гардеробе Витек случайно услышал разговор Данки с Гражиной.
- Знаешь, Гражина, это кошмарный тип! - говорила Данка.
- Кошмарный? С чего ты взяла?
- Ты что, не видела, как он набросился на Збышека?
- Мужчина должен быть храбрым. А он храбрый, ничего не скажешь… Мамочка родная, такое сочинение накатать! Да я за целую неделю такого бы не придумала!
- Значит, он тебе нравится? - прямо, без обиняков спросила Данка.
- Мне? - возмутилась Гражина. - Мне он совсем не нравится. Только идиотка могла такое подумать!
Витек пожал плечами. Странные они все-таки, эти девчонки! Михал им не нравится, зачем же они все время о нем говорят?…
Это был настоящий праздник. Давно у Шафранцев так не радовались. Они получили посылку из Америки. Первую посылку за целый год. От невестки давно не было писем, и старики очень беспокоились. А тут сразу - посылка.
Когда Агнешка принесла салат для канарейки, ее встретила разрумянившаяся пани Леонтина:
- Спасибо тебе, ты добрая девочка! Позаботилась о нашем Матюше. Видишь, как он обрадовался? Совсем как мы посылке. Иди сюда, посмотри, что нам невестка прислала.
Из вместительного ящика были извлечены и разложены на столе несколько пачек чая, кофе, большая плитка шоколада, нейлоновые чулки и еще кое-какие мелкие вещи.
Агнешка со сдержанным любопытством разглядывала яркие упаковки.
- Трубочный табак, одеколон «Лаванда». Это она моему мужу прислала, до войны он покупал только этот одеколон. Мне тоже нравится «Лаванда», но больше я люблю запах фиалок. Франек, помнишь французские духи Коти?
- Приятно получить такую посылку, - вежливо сказала Агнешка. - Пан Франтишек, наверно, очень любит чай?
- Хм!… - Пани Леонтина растерянно взглянула на мужа. - Мы оба его любим… но все это не для нас.
- Посылку прислали не вам?
- Нам. Но все пойдет на продажу. К чему нам все это?
- Правильно, Леоня. Когда ты завариваешь чай, он в сто раз лучше всякого заграничного, - сказал старик и галантно поцеловал жене руку. - А я больше всего люблю котлеты с кашей! С моими-то зубами… - Пан Франтишек радовался как ребенок. - Знаешь, Агнешка, после каждой посылки мы закатываем такой пир, что только держись! «Пей душа, гуляй душа!»
- До пира еще далеко. Надо сначала продать вещи, - возразила пани Леонтина. - Пока пани Анеля все это устроит… А она утром на меня обиделась! Теперь неделю к нам не заглянет. Какая жалость! Что же делать?…
И улыбка, такая редкая гостья на лице пани Шафранец, бесследно исчезла. Щеки старухи обвисли, голова затряслась, казалось, пани Леонтина произнесет обычное: «Ну и дела!»