- Правда! - твердо ответил Витек.
Михал открыл было рот, чтобы что-то возразить, но передумал и только махнул рукой.
- Ладно, посмотрим! Посмотрим! - повторил он. С улицы Краковское Предместье они спустились на эскалаторе и вернулись домой по набережной.
Агнешка уже доделывала уроки, когда в кухню нагрянул Витек. Он тут же собрался ей рассказать про гениальную идею Михала, но не успел и рот раскрыть, как пожаловал сам автор идеи. Вопреки своей обычной словоохотливости, Михал молча разложил тетради и стал подтачивать карандаш, но мысли его были заняты явно не уроками.
Время от времени он поглядывал то на Витека, то на Агнешку, словно ждал подходящего случая, и наконец сказал:
- Есть хочется, аж в животе бурчит. Витек, достань-ка из кладовки мою кастрюлю с бигосом, тебе ближе. Хотите, вас угощу?
- Спасибо, мы с тетей сейчас будем ужинать, - вежливо отказалась Агнешка.
- Я тоже не хочу… спасибо… Я не люблю бигоса! - заявил Витек, доставая огромную кастрюлю из кладовки.
- Отказываетесь? Тогда зачем мне все разогревать? - проговорил Михал с наигранной непринужденностью. - Витек, там на полке, кажется, стоит маленькая голубенькая кастрюлька. Дай ее сюда. Для меня хватит и такой.
- Но это же кастрюлька Шафранцев. Опасно! - предупредил Витек.
- Лучше не связывайся, а то опять будут неприятности, - отсоветовала Агнешка.
- Давай, давай! - поторапливал Михал.
Витек достал кастрюльку, но нечаянно уронил крышку и, вскрикнув от удивления, чуть не выронил ее из рук.
- Смотрите! Котлеты!
- Какие котлеты? - спросили одновременно Агнешка и Михал.
Но дальше все пошло не так, как предполагал Михал. Неожиданно в кухню с криком примчался Геня:
- Агнешка! Скорей иди! Тетя зовет!
Агнешку точно ветром сдуло. Михал, недовольный тем, что ему помешали разыграть задуманный спектакль, решил сорвать зло на Гене.
- Ты что суешься не в свое дело? Лезешь, куда тебя не просят!
- Никуда я не лезу. И не кричи на меня. Пани Толлочко стало плохо, и она велела позвать Агнешку.
- Надо сказать пани Анеле, - забеспокоился Витек, отставляя кастрюльку в сторону. - Откуда взялись тут котлеты?
- Какие котлеты? - заинтересовался Геня и заглянул в кастрюльку. - Это, наверно, опять котлеты Шафранцев. Витек, не трогай их. Те Михал съел, а если эти пропадут, подумают на тебя.
- Я съел котлеты? - спросил Михал с таким неподдельным удивлением, точно слышал об этом впервые. - Как же я мог их съесть, если они в кастрюльке?
- Может, это другие. Надо узнать. Я сейчас скажу маме, - сказал Витек.
По дороге он постучал в дверь к медсестре, но на его стук отозвался только лаем Пимпус. Пани Анеля давно была у учительницы.
Геня счел самым разумным про котлеты рассказать Шафранцам. Не прошло и минуты, как они прибежали на кухню, возглавляемые Геней. Пани Леонтина заглянула в кастрюлю, охнула и, воздев руки к небу, возопила:
- Это невероятно! Это просто невероятно! Я же сама, сама отложила сюда две котлеты! Как я могла забыть? А все из-за письма. Говорю тебе, Франек, все из-за этого письма! Я уже не помню, что делаю! Ах, как это неприятно! Боже мой! Что же теперь делать?…
- Не расстраивайся, Леоня. С кем не бывает! - успокаивал жену старик. - Конечно, плохо, что ты зря обидела пани Толлочко! Но что делать? Придется извиниться. Она поймет. Годы, душечка, годы… память слабеет…
Пани Анеля хлопотала возле больной учительницы. То и дело медсестра прибегала за чем-нибудь в кухню, где занимались мальчики. Она уже знала, что нашлись котлеты, но говорить ничего не говорила, ей было не до этого.
Витек сидел за столом хмурый и молчал. Михал думал, что его мучают угрызения совести: не заступился же он за Михала, когда того пытались очернить! Но оказалось, что он ошибался.
- Ну что, справедливость торжествует? - не выдержав, произнес Михал.
- Что толку? - вздохнув, сказал Витек. - Вот если бы они вчера нашлись, тогда другое дело: пани Толлочко не отвезла бы Кисулю и Агнешка…
- При чем тут Агнешка? - рассердился не на шутку Михал. - Она свое получила! Так ей и надо!…
- Нет, нет! Неправда!… Мне а все равно жалко… - сказал Витек, понизив голос. - Знаешь, вчера, когда учительница уехала, Агнешка даже… плакала!
- Подумаешь! Девчонки только плакать и умеют.
- Неправда, - вмешалась медсестра, оказавшись опять в кухне. - Агнешка очень выдержанная девочка. Выдержанная и добрая.
- Добрая, когда спит, - буркнул Михал.
- Вот что я тебе скажу, Михал. Не каждый человек осмелится говорить правду. И не каждый решится встать на защиту справедливости. А она это делает.
- Я вижу, какая она смелая! Чуть что - в квартире мокро от слез.
- А вот и нет. Вчера она плакала, верно, я и сама видела. Просто ей было жаль кошку. Но сегодня, когда потребовалась помощь, она вела себя, как взрослая! За «скорой помощью» хотела бежать. А ведь на улице темно и пустыри кругом…