- Ты хотела что-то сказать о поведении этих учеников… - прервал ее директор.
- Да! Я точно не знаю, что произошло в субботу вечером, но они, честное слово, ничего плохого не сделали. Честное слово!
- Откуда ты знаешь?
- Сегодня утром перед уроками мы с Данкой случайно подслушали их разговор. Ковальский, - она показала рукой на Михала, - вошел в раздевалку, а Вечорек ему и говорит: «Зря ты с нами в субботу вечером не пошел! Мы устроили мировой фейерверк!» Мы с Данкой еще спросили их тогда, почему они нас не пригласили посмотреть. Им стало стыдно, и они даже разозлились. Но ведь фейерверк - это же не преступление? Значит, они ни в чем не виноваты.
Гражина села на место с чувством исполненного долга: она дала правдивые показания, она выступила в защиту товарища, у которого больна мать.
В пылу красноречия она, однако, не заметила, что Збышек во время ее речи снова побледнел, а Вечорек снова покраснел.
Директор велел обоим ученикам идти в канцелярию. Вслед за ними вышли учитель и милиционер с малышом, который теперь для большей верности держался за его руку.
Как только дверь за ними захлопнулась, царившая до этого в классе мертвая тишина будто взорвалась:
- Что они сделали?
- Как - что? Разве ты не слышал?
- А я вам говорю: врет пацан!
- Вихан хороший парень! Задания всегда дает сдирать.
- «Хороший»! А помнишь?…
- А Вечорек… Помните?
Стали припоминать разные неприятные происшествия. Их набралось не так уж мало.
С некоторых пор в классе уже подозревали, что Вечорек и Вихан замышляют что-то неладное. Ендрек Пшимановский признался теперь, что Вихан и его подбивал вступить в какой-то клуб, но Ендрек терпеть не мог Вихана и отказался. Выяснилось, что Вихан задолжал деньги многим девочкам.
- Один раз он сказал, что потерял деньги на лекарство для матери, и клялся, что отдаст, - рассказывала Алинка.
- Для тяжело больной мамочки, - передразнила ее Данка. - А я видела сегодня его мать на улице здоровехонькой.
- Что ты говоришь? - возмутилась Гражина. - А мне так жалко его стало, когда он сказал, что у него больна мать!… Врун! Бесстыжий врун!…
- Что теперь им будет? - спросил кто-то испуганно.
Вопрос повис в воздухе.
Постепенно все стали расходиться по домам. Школьные часы в коридоре показывали, что через минуту прозвенит звонок. Проговорили почти целый час.
- Ой, совсем забыл! - воскликнул Витек. - Мне же сегодня надо было пораньше домой вернуться - мать в город собиралась. Бежим быстрее!…
- Я не могу. У меня тут дело есть, - туманно объяснил Михал.
- Ну, приходи тогда с Агнешкой; у нее сегодня шесть уроков.
- Посмотрим, как получится… - уклончиво ответил Михал, хотя, собственно, «дело» и заключалось в том, чтобы дождаться Агнешку и поделиться с ней сегодняшними новостями.
- Витек, - спросил Михал у приятеля, - ты приметил типа, который все время с Агнешкой ходит?
- Все время?… А ты откуда знаешь?
- Откуда? Дурацкий вопрос. Своими глазами видел. Вот оттуда и знаю. На вид настоящая жердь.
- Ну и что?
- А ничего. Ходит, ходит, портфель носит и ни слова не говорит. Молчун.
- А она?
- Тоже молчит. Идут и молчат.
- Может, они тихо разговаривают? Ведь от школы до нас вон сколько идти! Если им не о чем разговаривать, зачем тогда он портфель ей носит?
- То-то и оно. Я тоже подумал. А то идет такой молчун - и ни мур-мур. Агнешке вроде это тоже не понравилось. Один раз она остановилась и хотела забрать у него портфель, а он не отдал, пока не дошли до наших ворот.
- Они тебя видели?
- Видели. Я шел сзади, а когда они остановились у ворот, прошел мимо них. Агнешка покраснела. Наверное, стыдно стало, что с такой жердью водится.
- А он?
- Он? Он ничего, но я как посмотрел на него, он тут же спиной повернулся.
- Хм! - хмыкнул Витек, не зная, что бы еще такое сказать, и удивляясь, отчего Михала так беспокоит эта «жердь».
- А я тебе говорю: не «хм», а надо нам навести порядок в этом деле, понял?
- Ничего не понял.
- Земля сто раз перевернется, пока ты сообразишь, что к чему. Агнешка тебе помогала? Помогала. По математике тебя подтянула? Подтянула. А как портфель ей носить, так тебя нет, да?
- Да, но…
- Какие там «но», ты слушай, что я тебе говорю: с завтрашнего дня никаких «жердей», никаких «фитилей». От кошки рожки! Портфель Агнешке мы сами будем носить. Мы, и никаких гвоздей! Понял?
- Мы? Значит, ты тоже?
- Тоже. Но я только ради тебя. Если ты сам против этой дылды сунешься, тебе может не поздоровиться. Согласен? А против меня он сразу скиснет. Факт.
- Но… но ты же сам говорил, что носить портфель - это…