— Транспорта с обеспечением нет как нет, понимаешь. — Он поскреб пальцем пуговицу на кителе. — Так что кухня понадобится только в будущем.
Горечь достигла языка Станислауса.
— У нас нет будущего.
Фельдфебель решил остаться. Будущее его интересовало.
— Это как?
— У убийц нет будущего.
— Ну знаете! — Фельдфебель опять стоял у окна. — Я не убийца, понимаешь!
— Никто не станет спрашивать, что вы тут делали персонально. Вы здесь. Этого довольно. И попали вы сюда не без убийств.
Фельдфебель распахнул окно. С моря повеяло ветерком.
— Думайте, что говорите!
— Как минимум одного человека вы прикончили!
Цаудерер опустил глаза. Казалось, он пересчитывает половицы.
— Допустим, вы знаетесь с тайными силами, понимаешь. У вас есть дар… но я никого не убивал.
— Вы убили человека по фамилии Цаудерер, иначе вы бы здесь не были.
Фельдфебель вспылил:
— А вы?
— А я убил Бюднера!
Цаудерер рухнул на ящик Вилли Хартшлага. Карельская клееная фанера заскрипела. Воробьиный голос Цаудерера дрожал.
— Я прошу вас, ведь мы солдаты, Бюднер.
— Убийцы! — воскликнул Станислаус. — Нам не на что надеяться.
— Это все философия, понимаешь, — пропищал Цаудерер. — Философия, и только.
— Заткнитесь! — Вилли Хартшлаг проснулся от скрипа своего ящика. — Бюднер, я на тебя донесу.
Фельдфебель выбежал вон. Вилли Хартшлаг снова отвернулся к стене. Станислаус слышал, как Цаудерер топал в темных сенях.
— Если меня заберут в лазарет, ящик сопрут как пить дать, — сказал Хартшлаг. Станислаусу стало смешно:
— А кто же о нем позаботится, если ты меня упрячешь в карцер?
Хартшлаг повернул голову к нему:
— И как ты можешь говорить такое при фельдфебеле?
Шаги в сенях опять приблизились к двери. Цаудерер вернулся.
— Я не могу больше молчать, — сказал Станислаус.
В двери повернули ключ. Так вот зачем вернулся Цаудерер!
Ветер с моря усилился. Или это шумело в голове Станислауса? Он подошел к окну.
— Ветер! — сказал он, спрятав за этим словом свои мысли. Хартшлаг не шелохнулся. Станислаус взял висевший на стене над ящиком карабин Хартшлага. Хартшлаг глубоко вздохнул. Он спал. Станислаус прихватил и патроны Хартшлага, еще раз прислушался к шуму ветра и выскочил в окно.
Когда он добрался до ближайшей горной вершины, внизу, в гавани, объявили тревогу. Он был горд, что из-за него объявили тревогу, и ему очень захотелось, чтобы это слышал Роллинг.
31
Станислаус узнаёт, что человечность в конце концов вознаграждается, он превращается в монаха и спешит навстречу новым превращениям.
Пещера была сухой и просторной. В ней имелось ложе из мягких лишайников. Станислаус сидел в пещере уже третий день. Темнота начинала угнетать его. Станислауса привел сюда пастух, которого он звал Авраамом. Он приходил каждую ночь и, прежде чем войти, кричал совой. Авраам приносил ему еду и питье. И зажигал лучину, так как, чтобы говорить, им надо было видеть друг друга.
В роте уже перестали искать Станислауса. Его объявили дезертиром. Часовой в гавани сообщил, что исчезла одна лодка, та самая, на которой уплыли Мельпо и капитано.
— А что будет со мной? — спросил Станислаус.
— Надо ждать, немножко ждать! — Авраам руками показал время ожидания. Оно было длиною в десять сантиметров.
Станислаус думал и спал. Поест немного, попьет, задумается и снова засыпает. Он уже утратил чувство времени. Часы его стояли с того вечера на море. Он вновь и вновь перебирал в памяти всю свою жизнь вплоть до этой самой минуты. Он ни в чем не раскаивался и все еще был готов расстаться с жизнью. Слишком мало он один мог сделать, чтобы уничтожить в мире зло. Это не имело смысла.
Он услыхал, как кто-то скребется у входа в пещеру. Покатился маленький камушек. Авраам пришел? Значит, минул еще один день? Крика совы не слышно, но шаги приближались. Неужели его все-таки нашли? Обнаружили следы, ведущие к пещере? Он схватил карабин. Ты будешь стрелять? Нет, ты не будешь стрелять. Ведь это может оказаться Крафтчек или горемыка Цаудерер. Нет, ты не будешь стрелять. Он положил карабин. Теперь, должно быть, тот, кто пришел, уже совсем близко. И все же он снова схватился за карабин. Выходит, твоя жизнь значит для тебя больше, чем ты думаешь. Ты просто бахвал. А если это Вейсблатт и ты его убьешь? Он снова отложил карабин. Он отбросил его подальше. Чтобы нельзя было его взять машинально. Перед ним что-то тихонько зашуршало. Он протянул руку. И схватился за длинные волосы. Тихий вскрик: