Источник богатства — воды Аму-Дарьи, они несут на поля миллионы тонн плодоносного ила. Какая щедрость — подстать разве египетскому Нилу! Царские колонизаторы только составляли проекты орошения, и ни один, по существу, не реализовали. Государству социалистического планового хозяйства это будет под силу. А каракуль? Весь экспорт Бухарского ханства составлял 34 миллиона рублей — из них 20 миллионов рублей приносил экспорт каракулевых шкурок. А нефть, озокерит, соль?.. А бесценные ковры? А кони — резвейшие, ахалтекинские кони? И, наконец, хлопок, хлопок! Знойное лето позволит выращивать не какой-нибудь хлопок, лишь бы сбыть с рук, — а самый ценный, тонковолокнистый… В семью советских республик Туркмения войдет не с пустыми руками к укрепит своим трудом и твердым характером мощь первой в мире социалистической державы…
Как же пойдут дела с Файзуллой Ходжаевым?
Тихо в вагоне. За закрытой дверью не слышно проводника. Спит умаявшаяся Марина Петровна. Повар, верно, играет в подкидного дурачка с комендантом. Только колеса стучат. Так стучали они, когда солдат-агитатор Атабаев ехал на фронт. Так стучат и в этот вечер, — будто весь состав гремит «Интернационал». И Атабаев даже встал, отдаваясь какому-то восторженному порыву.
Так и стоял с минуту над картой. В его воображении уже существовала Туркмения в нынешних ее государственных границах.
Две арбы не разъедутся
Как в воду глядел!
В Бухаре заседал Совнарком, а в районах — вражда и смута; и даже кровавея резня. Тут так ведется дело, что каждый двор к вечеру запирается как крепость, пустеют улицы, и старые люди вспоминают ушедшие эмирские времена. Совнарком в Бухаре ущемляет права туркмен и таджиков, а, пользуясь этим, туркменские феодалы в аулах агитируют народ против Советской власти. Как в воду глядел Кайгысыз Атабаев.
Ознакомившись с делами в Бухаре и получив поддержку бухарских коммунистов, он выехал в аулы. Мало что изменилось там с того времени, когда гремела орудийная канонада. Народ недоволен и ропщет — крестьяне требуют снижения сельскохозяйственного налога, экономические требования ждут неотложных решений, но еще раньше необходимо укрепить социалистическую законность. Просто диву даешься, — что вытворяют националисты, пробравшиеся к руководству.
В одном из селений Атабаев собрал коммунистов, знакомых ему еще по временам боёв с басмачами. Хорошо поговорили в тот вечер. Русский слесарь, старый сормовский большевик, оказавшийся в этих местах с военным госпиталем после тяжелого ранения под Перемышлем, в тот вечер объяснил Атабаеву простыми словами то, что надо положить в основу всей партийной линии в Бухаре. Он сказал:
— Не было бы счастья, да несчастье помогло: недовольство непорядками повысило политическую активность масс. Пора кончать с беспорядками в Бухаре! Я-то русский человек, потому-то и вижу: смешались тут языки и обычаи, и хорошие люди, хлеборобы, мужики, перестали понимать друг друга. А это только на руку их врагам. Надо размежевать народы, — что, не веришь мне, товарищ Атабаев?
— И вам верю и Ленину — еще больше.
В тот вечер у костра в селении, беседуя с местными коммунистами, Атабаев впервые после приезда в Бухару отчетливо и убежденно заговорил о необходимости скорейшего размежевания советской Средней Азии.
Вопросы советского национально-государственного строительства в Средней Азии привлекали постоянное внимание Коммунистической партии, В. И. Ленина. В своих замечаниях на проекте Туркестанской комиссии В. И. Ленин писал: «1) Поручить составить карту (этнографическую и проч.) Туркестана с подразделением на Узбекию, Киргизию и Туркмению. 2) Детальнее выяснить условия слияния или разделения этих 3 частей». Национальный вопрос оживленно обсуждался на каждом областном совещании в Ташаузе, в Чарджуе, на областных конференциях в Туркестане. И когда Серго Орджоникидзе приехал в Бухару, чтобы разобраться в клубке национальных респрей, он услышал то же всенародное требование и хорошо понял, что националистические тенденции у руководителей Бухары враждебны самой сущности политики национального размежевания. Серго, уезжая, дал ясно понять Бухарскому Совнаркому, что недостаточно только избавиться от явных контрреволюционеров, что нужно освободить правительство от родственных отношений между руководителями, что на работу в республиканском аппарате должны прийти честные люди, готовые осуществлять советскую политику.