– Так это ты? Ты? Я вырву тебе сердце!
Девушка, которую звали шелестящим именем Шуламит, подбежала и попыталась ему что-то объяснить, но Властный ее не слушал и продолжал выкрикивать угрозы, теперь уже на своем языке. Публий так ничего и не произнес, да он и не мог ничего сказать, потому что железные пальцы маккавея так сдавили ему горло, что перехватило дыхание. Но вот, подумал он, сейчас все и закончится. Но радовался он рано. К Властному подошел Иуда и положил ему руку на плечо. Это почти незаметное движение оказало на его брата более сильное действие, чем крики девушки. Железные пальцы отпустили горло инженера, и теперь он видел только глаза, горящие злобой и ненавистью. Подошел Симон и маккавеи начали что-то горячо обсуждать, но Публий не прислушивался, он был занят – он дышал. И все же он заметил какими разными были эти три маккавея, при всем сходстве их родственных черт. Наконец, Иуда повернулся к нему:
– Ответь нам, эллин и не вздумай лгать…
– Я не эллин – прохрипел Публий – Я самнит.
– А нам все равно, кто ты! – заорал Властный.
– Погоди Йонатан – поморщился подошедший Симон – А ты, самнит, отвечай, кто надругался над нашей сестрой? Это был ты? Или не ты?
Публию показалось, что он подчеркнул слова "не ты", но нет, ему это конечно же показалось. Он посмотрел на девушку. Шуламит не смотрела на него, она смотрела куда-то вдаль, как будто именно там, а вовсе не здесь, были ответы на все вопросы. Только теперь он обратил внимание на ее одежду. Ее темно синий ионийский хитон с идеальными складками был подпоясан на талии бордовым кушаком, темные волосы прикрывала такая-же бордовая накидка, скрывающая фибулы, завершали картину изящные, почти незаметные сандалии, так что девушка казалась босой, как и в их первую встречу. Она посмотрела на него мельком и быстро отвела взгляд. И тогда Публий понял, что надо сказать.
– Да, это был я! Я это сделал! – и он вызывающе посмотрел не на Симона, а на Йонатана.
Он видел ярость в его глазах, видел руку, потянувшуюся к мечу на поясе и хотел добавить еще пару грязных, омерзительных слов, чтобы погибнуть быстро и наверняка. Эти слова уже были готовы вырваться, когда он поймал изумленный взгляд девушки и осекся, замолк на полуслове. Тогда Публий, так и не поднимаясь с колен, отвернулся и стал ждать удара. Следовало бы гордо посмотреть в глаза Йонатана или Иуды, кто там из них быстрее, и встретить смерть так, как полагается Коминию, но ему почему-то было стыдно смотреть в эти яростные глаза. Шуламит снова в чем-то горячо убеждала братьев, но ему не хотелось прислушиваться. Вдруг он ощутил на своем плече руку и по жестким, крепким пальцам, которые он запомнил со времени недавней битвы, узнал Симона.
– Встань! – приказал маккавей.
Публий встал и в упор посмотрел на Симона. Бесполезно, ничего он не смог понять в этих загадочных глазах.
– Так ты настаиваешь на том, что это ты обесчестил нашу Шуламит?
– Я уже ответил – устало сказал он.
– Ты наверное догадываешься, что у нас это карается смертью?
Публий лишь пожал плечами. Это везде каралось смертью, конечно, если обиженные были сильнее насильника, как и обстояло дело сейчас.
– Итак, ты умрешь, а девушка останется обесчещенной. Так?
Симон явно что-то хотел сказать, но вот что? Впрочем, не все ли равно.
– Ты что, хочешь, чтобы я взял ее в жены? – спросил Публий просто, чтобы что-то сказать.
– Эта скотина еще и издевается! – сказала Иуда со спокойным, зловещим смехом.
Инженер посмотрел на него удивленно и с изумлением увидел, что "Еврейский Молот" может смущаться. Сейчас Иуда сообразил, что Публий вовсе не издевался и явно растерялся, отошел в сторону, уступив место Йонатану.
– Ты не знаешь, что говоришь – гневно вскричал тот – Еврейка не может быть женой чужака, будь он хоть трижды какой-то там самнит.
– Воистину – подтвердил Симон и тихо добавил – Правда есть одно исключение…
– Ты о чем? – удивился Властный.
– Она может стать женой раба, невольника в рабстве у еврея. Это разрешается.
Публий с невольным интересом посмотрел на него. Он вовсе не собирался быть рабом, предпочитая рабству смерть и собирался об этом твердо заявить. Не для того же он пересек все моря, прошел Элладу и Египет, чтобы стать теперь рабом у варваров. Но Йонатан его опередил: