– Сюда! – разбудил Натанэля истошный крик часового со стены.
Уверенный, что враги атакуют, тот выскочил на южную стену, едва успев продрать глаза. Следом за ним по ступенькам взлетел Сефи и крикнул:
– Где? Атакуют?
Но их никто не атаковал, а часовой дрожащей рукой указывал вниз. Там, на склоне довольно близко к стене была воздвигнута перекладина на высоком столбе. Вся эта конструкция напоминала латинскую букву "Т" с очень длинной ножкой, а на перекладине висел человек, в котором Натанэль с ужасом узнал Агенора. Узнать его было нелегко: спутанные длинные волосы уже не удерживались налобной повязкой и сползали на лицо, голова свесилась на грудь, глаза закрыты. Его руки были привязаны к перекладине, а запястья пробиты деревянными кольями, и так же были прикреплены ноги к вертикальному столбу.
– Мерзавец! – прошипел Сефи и добавил еще пару слов на койне – Этот сукин сын действительно распинает!
Было понятно, кого он имеет ввиду. Но Лисий не появлялся, а Агенор не подавал признаков жизни. Людям на стене показалось что он уже умер, но человек на кресте поднял голову, судорожным движением откинул волосы с искаженного мукой лица и прохрипел:
– Держаться… Филипп… Скоро… Филипп.. Скоро… Держитесь!
Выговорив это, он снова бессильно уронил голову на грудь. Но Агенор был еще жив, Натанэль видел как тяжело поднимается и опускается обрывок его туники, свисающий с одного плеча. Не в силах оторвать глаз от умирающего, Натанэль не заметил, как Сефи натягивает лук, но услышал свист стрелы и, через пару мгновений, увидел ее вонзившейся лазутчику в грудь. Спустя еще мгновение обрывок туники перестал шевелиться. Он в ужасе повернулся к стрелку чтобы бросить ему в лицо горькие слова упрека, но осекся на полуслове: хиллиарх плакал.
Лисий объявился на следующе утро.
– Ну что, друзья? – начал он не поздоровавшись – Убедились, что я выполняю свои обещания? Обещал отпустить – и отпустил. Обещал распять – и распял.
– Мы тебе не друзья – крикнул Сефи – Ты бы лучше присмотрел за своим другом Филиппом, как бы он не оказал тебе совсем иную дружескую услугу.
Сефи, как и Натанэль, не имел ни малейшего представления о том, что связывает Лисия с Филиппом, как и о гипотетической услуге, но оба чувствовали, что Агенор не зря потратил последние минуты своей жизни, пытаясь им что-то сказать.
– Ах, вы уже знаете… – угрюмо пробурчал стратиг и покосился на распятого Агенора.
Двое на стене радостно переглянулись: последняя диверсия Агенора сработала.
– Ну что ж, я сегодня добрый – Лисий старательно избегал взглядов стоящих на стене – Можете уходить с оружием. Мне нужны не вы, а ваша крепость.
– Это не крепость, а Храм – поправил его Сефи – И мы не потерпим его осквернения. Можете занять укрепления, но обещайте не входить в Храм. Тогда мы уйдем.
– Ладно, ладно, обещаю туда не входить – нехотя сказал Лисий – Давайте уже, выходите, а то у меня слоны тут всю траву пожрали и засрали все вокруг.
Через три часа из храмового комплекса потянулся поток его защитников: две сотни вооруженных людей осторожно выходили из ворот Хульда, спускались по ступеням прилепившийся к стене лестницы и уходили на запад по склону под угрюмыми взглядами греков. Натанэль, разбивший в щепки свои катапульты, и Сефи с обнаженной секирой на плече уходили последними. Не успели они спуститься с лестницы, как по ней торопливо начали взбираться многочисленные сирийцы.
– Ты действительно веришь, что Лисий не позволит осквернить Храм? – спросил Натанэль – Только посмотри на эти бандитские рожи…
– Он обещал не входить – пожал плечами Сефи – Но не обещал, что другие не войдут. Сейчас они потащат оттуда все, что только можно унести.
– Так как же мы…? – Натанэль не договорил и повернулся к Храму.
Сефи мягко удержал его:
– Пускай берут, все равно придется освящать Храм заново. Боюсь, у нас не оставалось выбора. Ничего, наше время еще придет.
Лисий не обманул и через час Ерушалаим уже снова стал для них скопищем домов на дальнем холме, с трудом различаемым сквозь дымку по дороге на Бейт Эль. Не сразу, не в первый день, но новости достигли и их ушей. Вначале они были похожи на слухи, но постепенно обрастали плотью и становились более достоверными. Жаль, что уже не было в живых лазутчика Агенора сведения которого были всегда точны. В Бейт Эле они узнали, что, что Филипп, высокопоставленный чиновник покойного Антиоха Епифана, посланный тем в Персии за несколько дней до смерти, утверждал, что покойный царь поставил его наставником малолетнего сына и именно ему, Филиппу, принадлежит право управлять делами государства. Эти притязания делало убедительным большое войско, с которым Филипп вернулся в Антиохию. Узнав об этом, юный Антиох Евпатор под присмотром Лисия спешно повернул свою армию на Антиохию. Про Иудею они забыли. И когда лазутчики Иуды сообщили о нескончаемой ленте людей, повозок и слонов, двигающейся на север, войско Иуды осторожно спустилось с Самарийских гор и пошло на Ерушалаим. Страна была свободна.