Тех, кто пришел - кого привезли - сегодня, Сэмюэл видел впервые. В их сердца еще не закралось сомнение или разочарование, и они с готовностью подставляли склоненные головы под целящие руки мальчика.
- Почувствуй силу Господню, - пробормотал чудотворец, прикасаясь ко второму пациенту, угрюмому мужчине средних лет, и тот зашептал простенькую, выученную в детстве молитву.
Прошло несколько секунд. Сэмюэл напрягся - и глухо застонал, выдергивая из тела больного застарелый комок злобы, оставшийся от давнишнего пинка отчима. Мужчина, еще не понимая, что произошло, обмяк в кресле. Сэмюэл не стал говорить ему, что дальнейшее выздоровление уже не во власти чудотворца, - то, что должен был сделать Господь, было сделано. Проповеди - дело святого отца. А полное излечение - дело больного.
Следующей пациентке юноша только улыбнулся, мимолетно погладив по волосам. Здесь не было боли, только слабенький разум, захваченный праздничным детским восторгом. Этому бедному созданию никогда не бывает больно, в отличие от ее родителей. Приемный отец всегда говорит в таких случаях, что слабоумие Господь посылает детям во искупление грехов родителей. Сэмюэл верил. Ни у одного слабоумного он не чувствовал страдания, вызванного самой болезнью.
Четвертой в ряду сидела Маргарет. Сэмюэл приостановился, не прикасаясь к ней. Девушка смотрела на него ясными сверкающими глазами. В ее радости не было истерики. И не было почти неизбежной для тех, кто обречен на многолетнюю неподвижность, озлобленности и зависти к здоровым. В Маргарет Сэмюэл ясно видел искренность и чистоту. Да, ей он мог помочь прямо сейчас. Он присел на корточки и взял больную за руки:
- Помолись со мной.
Старик Холлман, сидевший позади дочери, с коротким глухим рыданием стиснул ее плечо. Он боялся верить, но верил, что произойдет чудо. Его жена, беззвучно плача от радости и надежды, вжалась лбом в спину Маргарет. Вся семья замерла, слившись воедино в молитве.
Шоу между тем продолжалось без остановки. Каждый должен заниматься своим делом: Сэмюэл молится, зрители хлопают, хор приплясывает, тарелочки для пожертвований неторопливо барражируют вдоль рядов...
Малдер наконец прорвался сквозь толпу к тому месту, где только что стояла Саманта. Куда же она пошла? К выходу?
- Закрой глаза, - попросил юный чудотворец, готовясь погрузиться в истоки страданий Маргарет. Он с нежностью погладил ее по щеке. Он любил ее сейчас ибо Господь есть любовь. Любовь к Господу и ко всем, созданным по Его образу и подобию. Мальчик закрыл глаза...
... Сэмюэл медленно опускался сквозь фиолетовую черноту. Что-то было неправильно. Маргарет... ей становилось хуже, ей стало совсем плохо! Она умирала! Вот так же содрогалось тело старенькой Люси Келли, когда жизнь из него вдруг начала рваться наружу. Она умирала!
- ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ, МАЛЬЧИШКА! - раздался угрожающий глас.
Распахнувшиеся черные глаза чудотворца стали еще чернее. Маргарет задыхалась. Ее дергающееся тело колотилось о спинку инвалидного кресла. Сэмюэл вскочил, отшатнулся, сдерживая крик. На помощь бросился отец Хартли, испугавшийся за своего мальчика не меньше, чем Холл-маны - за дочь.
Перекрикивая обоих родителей, беспомощно мечущихся рядом с дочерью, Хартли воззвал в микрофон:
- Спокойнее! Не надо паники! Все - молитесь! Не переставайте молиться! Аллилуйя!
Зал захлестнула круговая центростремительная волна. Хор умолк. Многие зрители вставали на стулья, пытаясь разглядеть, что случилось. Скалли протолкалась к месту происшествия одной из первых - намного опередив шерифа. И успела увидеть, как судорожно дергающееся тело Маргарет вдруг обвисло в руках родителей. Скалли автоматически взялась за ее запястье - пульса не было.
- Она умерла, - тихо сказала Дэйна подоспевшему Малдеру.
В наступившей внезапно тишине ее полушепот прозвучал раскатом надвигающейся грозы. И стало совсем тихо, даже умственно-отсталая девочка, непонимающе поглядев на соседа, затаила дыхание.
Только один звук не позволял тишине воцариться под сводами шатра безраздельно - рыдания Кэтрин Холлман, на полчаса поверившей сегодня в чудо. Кенвуд, штат Теннесси
Окружная больница
7 марта 1994
Поздний вечер
Трагедия продолжалась. Она выплеснулась за полотняные стены "Министерства чудес", ей стало тесно на одной игровой площадке, она заняла новую и готовилась к дальнейшим захватам.
У входа в больницу произносил свой коронный монолог Леонард Вэнс:
- Наши возлюбленные друзья, чада Господни, наши братья и сестры, - он ковылял вниз по ступенькам, мерно перебирая все возможные обращения. - Если
вы позволите осквернить тело, вы тем самым зарежете бессмертную душу. Давайте сохраним тело этой бедной женщины в неприкосновенности. ..
Этажом выше разыгрывалось параллельное действие.
- ...Мы знаем, что святой отец Хартли пытался повлиять на вас. Это называется - оказание давления. Произошла уже третья смерть, каким-то образом связанная с "Министерством чудес", - настойчиво повторила Скалли.
- Святой отец Хартли говорит, что вскрытие противоречит Священному Писанию, - глухо ответил старик Холлман.
- Чем была больна ваша дочь?
- У нее был поврежден позвоночник.
- У нее когда-нибудь были подобные судороги?
- Я такого раньше не видел.
- Я думаю, что причиной возникновения судорог могли быть какие-то нарушения в сосудистой системе. Возможно, аневризма.
- Но ведь мальчик всего-навсего дотронулся до ее лба, - слабо возразил Холлман.
- Значит, вы настаиваете, чтобы вашу дочь похоронили, так и не установив истинной причины смерти? Не зная, действительно ли ее убил мальчик, или произошло невероятное страшное совпадение? Или было еще что-то?
Лицо старика, окаменевшее, когда врач в больнице официально объявил Маргарет мертвой, чуть заметно дрогнуло:
- Одну минуточку. Позвольте, пожалуйста.
Тяжко ступая по натертому больничному полу, Холлман отошел к рыдающей жене и опустился рядом с ней на колени.
Скалли и Малдер, чтобы не мешать, подались в сторонку.
- Думаешь, это действительно мальчишка? - сумрачно спросил Призрак.