— Сделать вам кофе? — предложила я, стараясь не теребить пуговицу на блузке. Нервы, нервы…
— Кофе? Можно. И принеси…
Минут пять генеральный диктовал мне список заданий, а потом отпустил. Я на негнущихся ногах вышла из кабинета и сразу поковыляла к кофе-машине. Включила, залила воду, насыпала кофе, сварила, налила в чашку, поставила её на блюдечко… И тут зазвонил телефон.
— Олесь, — голос секретаря ресепшн звучал как-то странно, — тут к генеральному курьер…
— Да? — я удивилась. — Он мне что-то ничего не говорил. А от кого?
— Ну… — она замялась. — Давай я пропущу, а ты там сама разбирайся. Может, ошибка какая…
Я повесила трубку и решила отнести Разумовскому кофе, пока неизвестный курьер до нас не добрался. Вошла в кабинет, постучавшись, поставила перед боссом чашку, и уже собиралась уходить, как он вдруг спросил:
— А курьера не было ещё?
— Нет, — помотала головой я. — А что за курьер?
— С пончиками.
Хорошо, что кофе я уже поставила…
— С чем? — переспросила я медленно, полагая, что мне послышалось.
— С пончиками. У нас же внизу пекарня, не видела? Там выпечка вкусная. А пончики вообще объедение.
Ну да… пончики, значит… Ага…
Тут в дверь постучали.
— Войдите, — сказал Разумовский, и в кабинет шагнул человек с большой прямоугольной коробкой в руках.
— Здрасьте, — он с любопытством оглянулся, присвистнул. — Пончики заказывали?
Меня в этот момент разбирал такой хохот, что я предпочла ретироваться, пока босс расплачивался. Не дай бог заржать, вдруг Разумовский обидится и уволит? Лучше я у себя посмеюсь, тихонько… залезу под стол и посмеюсь…
Но посмеяться мне толком не дали.
Сразу после ухода курьера генеральный вновь заорал:
— Олеся!
Ну а сейчас-то что?! Пончики ему принесли, кофе я сварила, заданий на утро он мне надавал. Чего ещё?!
Картина, представшая перед моим взором, была невероятной. Разумовский, как живой человек, жрал пончик, сидя за своим столом. Прям над важными документами.
Мой мир больше никогда не будет прежним…
Босс проглотил большой кусок пончика, запил его кофе и сказал:
— Хочешь?
Я была в полнейшем шоке, поэтому не поняла вопрос.
— Чего?
— Пончик.
Так, где тут свободный стул? Мне надо сесть. Срочно.
Но до стула ещё надо было дойти, поэтому я осталась стоять на месте, боясь грохнуться по дороге.
— Нет, спасибо.
С моей фигурой только пончики кушать не хватало.
— Почему? Они очень вкусные.
Поверю на слово…
— Я не люблю.
Разумовский, кажется, удивился.
— Не любишь пончики? Я думал, пончики все любят. А что ты любишь?
Я всё ещё не могла собрать свой мозг обратно, поэтому ответила то, что лежало на самой его поверхности:
— Спать люблю.
Босс улыбнулся.
— Я про сладости. Ты что любишь? Шоколад? Конфеты?
А ещё больше я люблю, когда мне не задают дурацких вопросов…
— Всё люблю, — ответила честно. — Но не ем.
— Почему?
Потому что иначе я была бы гораздо крупнее, и не смогла бы выглядеть «эстетично» даже нормально одеваясь.
Но ответить я не успела. Разумовский вдруг сказал:
— Вот ты говорила, что мой кофе — бурда.
Ну неправда, это вы сами сказали… Я только подтвердила.
— А ты какой кофе пьёшь?
По правде говоря, я кофе толком и не пила никогда. Но ещё одного «почему» я сегодня не вынесу.
— Вкусный. Со сливками. Или молоком.
— А свари мне такой, — заявил Разумовский, убив меня этой просьбой наповал. — Сваришь?
Как будто у меня есть выбор…
Выйдя из кабинета, я глубоко задумалась. Нет, не над бренностью всего сущего, а над тем, где мне взять молоко или сливки. Разумовский такой кофе не пил, поэтому в приёмной я держала только сливки для посетителей в крошечных пластиковых «таблетках», но недавно они все закончились.
Вздохнув, я позвонила Алле Михайловне, секретарю коммерческого директора. Девять утра, по идее, она должна быть на работе…
— Да, Олесь? Доброе утро.
Ой, я бы с этим поспорила.
— Доброе… Алла Михайловна, можно у вас сливки позаимствовать?
— Конечно. А что, к Владу кто-то пришёл в такую рань?
— Да нет… Это он сам хочет.
Молчание.
— Сам?
— Ну да.
Алла Михайловна кашлянула.
— Олеся… А это точно был Влад? Ты уверена? Ты ни с кем его не путаешь?
— Он, он.
— А… он здоров? Как он себя чувствует?
— Нормально он себя чувствует, — я вздохнула. — Сидит, жрёт пончик.
Молчание.
— Однако, — произнесла в конце концов Алла Михайловна. — Ну ладно. Переключи телефон на меня и приходи, дам тебе сливки.