К письменному столу мужчина подошел лишь в самую последнюю очередь. Здесь, в отличие от всей комнаты, всегда царил идеальный порядок. Эрвин выдвинул один из маленьких ящичков и аккуратно достал из него несколько кожаных мешочков с кристаллизованными заклинаниями. Присев рядом с сумками, он одной рукой соорудил из собственных рубашек подобие небольшого гнезда, уложил кристаллы в углубление и завалил одеждой сверху. Мгновение спустя он вновь вытащил мешочки обратно, раскрыл их и бережно упаковал каждый кристалл. По две-три штуки в один носок.
Удовлетворенно вздохнув, Эрвин поднялся, отряхнул колени. И увидел конверт.
Глава 2
Приска готовила ужин. В одной руке она сжимала длинную ложку, которой медленно помешивала содержимое высокой кастрюли. Вид у варева был не слишком аппетитный, мутная густая масса булькала и пузырилась. Но Приска точно знала, что суп получится вкусный, а голодные после работы мужчины съедят все до последней капли.
Второй рукой она небрежно смахнула со стола крошки. К приходу семьи в доме должны царить чистота и порядок, еда должна быть горячей, а вещи постираны и развешены на просушку. Потому что порядочную гномиху никто и никогда не должен видеть за работой. Это, впрочем, не означает, что работа сделает себя сама.
Наконец, она облизала ложку и отложила ее в сторону. Обмотав руки тряпкой, Иска сняла кастрюлю с огня и поставила на стол. Туда же отправились восемь глубоких мисок, столько же ложек.
Посуда была из дерева, очень легкая, сделанная наверху – любимый сервиз покойной матушки. Приска никогда не видела деревьев, но побывавший над горой Бурр рассказывал ей, как они выглядят: огромные, непрерывно шевелящиеся, бесформенные кучи, состоящие из маленьких тонких зеленых пластинок. Верилось в это с трудом. Что ж, для того, чтобы сделать такую посуду, пластинки вполне могли бы переплавить и залить в форму. Но как и зачем менялся их цвет?
Приска встряхнула головой от досады. У нее было семь братьев, приложивших не мало усилий для того, чтобы она поняла: им доставляет огромное удовольствие рассказывать ей небылицы. Иска очень любила братьев, но иногда ей хотелось бы знать правду.
В самый центр стола гномиха поставила огромное блюдо с лепешками. И насторожила уши. Остыть они уже не успеют. Гулкое эхо коридоров издали принесло звук шагов.
Приска тыльной стороной руки стерла пот со лба и торопливо поправила волосы. Когда распахнулась входная дверь, она сидела за накрытым столом, сложив руки на коленях и всем своим видом давая понять – к расставленным на столе кушаньям она не имеет абсолютно никакого отношения.
В дверях стоял Адкорбват, слегка покачиваясь из стороны в сторону. С его шеи свисала завязанная узлом грязная тряпка, в петлю была просунута рука. Гном пришел один. Он грустно-грустно глядел на девушку огромными блестящими от слез глазами. Из-за длинной всклокоченной бороды разглядеть что-либо кроме этих глаз было совершенно невозможно, но Иска мгновенно подавила всколыхнувшуюся внутри панику. Если Адди пришел домой сам, значит ничего страшнее занозы с ним не приключилось. В противном случае братика транспортировали бы всем семейством, с оханьем и причитаниями. Впрочем, не стоило расслабляться, поскольку даже из банальной занозы Адкорбват способен был устроить настоящее представление.
Он шумно вздохнул и медленно двинулся к ней. Каждый раз, когда он поднимал ногу для следующего шага, с огромных кожаных сапог на пол и тканые коврики осыпалась черная угольная пыль.
Приска открыла рот, но тут же его захлопнула – гном, не позаботившийся оставить грязную обувь за порогом, не дождется от нее сочувствия. К тому же, братец Адди выложит ей все в мельчайших подробностях, даже если она ничего у него не спросит.
К огромному удивлению Иски, брат не сразу принялся расписывать свои страдания. Он, болезненно морщась, опустился на стул и начал рассказ издалека:
- Я открыл новую побочную жилу, - похвастался он, запихивая в рот сразу половину лепешки, невесть как оказавшейся у него в руке, - хороф-фая жила, мно-о же-э-ной у-уды.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание, Адди жевал, Иска следила за ним во все глаза. С ней, с женщиной, никто и никогда не разговаривал «про работу». Впрочем самому младшему из ее братьев и без того было не занимать эксцентричности.
- Руды много, но лежит далеко от основного штрека, - протянул он, - Бурр сказал, если я нашел, мне выпала честь копать впереди всех, - гном притих, рассеянно обтирая жирные пальцы о скатерть, после чего невозмутимо возвратил руку обратно в повязку, - завтра дядя крепи подвезет, новые анкеры опробуем. В западных шахтах хвалили. Для начала, конечно, дополнительные стойки поставим, для подстраховки. Кто их знает, этих западников... - лепешки исчезали одна за другой, - но тебе это, конечно, совсем не интересно, - вдруг спохватился братец.