Даниэль удивленно покачал головой.
— Ничего подобного отродясь не слышал.
Карл Фишер улыбнулся.
— Да даже если бы вам что-то и показалось знакомым, вы ведь не признались бы, не так ли? Такие вещи последнее, в чем можно кому-либо признаваться. Это огромный секрет. Потом обвинений в неполноценности не оберешься.
— И все же вы как будто преуспели в жизни, — заметил Даниэль.
— Естественно. Я сделал великолепную карьеру. Ведь лишенный чувств обладает гораздо большими возможностями. Результаты исследований можно фальсифицировать. А от конкурентов избавиться. Несчастный случай с утоплением, падение с балкона во время разнузданной вечеринки, нераскрытое ограбление с убийством ночью во время проведения конференции. Не говоря уж о наркотических препаратах в распоряжении каждого врача, высокие дозы которых могут привести к трагическим самоубийствам.
У Даниэля так и перехватило дыхание, но прежде чем он успел что-либо сказать, Карл Фишер подался вперед и успокаивающе похлопал его по плечу.
— Это всего лишь примеры, друг мой. Возможности. Фактов вы не узнаете.
Он умолк и снова взялся за свой чай.
Тут Даниэль впервые расслышал гул вентилятора. Мысль, что в комнату нагнетается свежий альпийский воздух, принесла ему некоторое облегчение.
Глотнув чая, Фишер невозмутимо продолжил:
— В молодости я совершил несколько серьезных преступлений. Как насильственных, так и имущественных. Меня ни разу не поймали. С возрастом я утратил интерес к подобным поступкам. Выгода редко когда стоила риска. Вдобавок примерно тогда же я открыл для себя новый предмет, поглощавший все мое время и силы, — психопатию. Мне стало понятно, что большинство исследователей данной сферы понятия не имеют, чем занимаются. Они лишь сосредоточились на импульсивных бедокурах, оставляя без внимания затаившихся и смышленых. Вас беспокоит, о чем я тут говорю?
Пока доктор Фишер разглагольствовал, Даниэля одна за другой захлестывали волны леденящего ужаса. Он отчаянно думал о двух дверях, что хозяин открывал, пока они шли сюда.
52
— Если не возражаете, я предпочел бы сменить тему, — проговорил Даниэль, стараясь при этом не смотреть в сторону выхода. — Итак, вам известно, что я не Макс и что удерживать меня здесь вы не имеете права. Я приехал в Химмельсталь, потому что со мной захотел повидаться Макс…
Карл Фишер остановил его взмахом руки.
— Нет, нет и нет! Все не так. Вы приехали в Химмельсталь, потому что с вами захотел повидаться я. Ваш брат подобного желания совершенно не изъявлял. Когда выяснилось, что у Макса имеется брат, именно я и решил заманить вас сюда.
— Вы решили, доктор Фишер?
— Ну конечно! Общеизвестно, что на психопатию влияют унаследованные черты, хотя о степени их воздействия до сих пор ведутся споры. Я уже упоминал, что встречал лишь двух-трех психопатов, способных полностью себя контролировать. И один из них был мой отец. Он превосходно скрывал свою психопатию, при этом являясь авторитетным офтальмологом с безупречной репутацией. Тем не менее кое-что в нем мне всегда казалось знакомым, и с возрастом я все более и более в этом убеждался. Ну а если одинаковая наследственность проявляется в отце и сыне, то уж в идентичных близнецах она должна сказываться еще даже больше, не так ли?
Он умолк, прищурил один глаз, а другим с хитрецой уставился на Даниэля.
— Вы сказали, что это вы заманили меня сюда, — ответил тот. — Но как?
При этом он подался вперед, будто бы с нетерпением ожидая ответа, но на деле бросил взгляд на дверь. В коридоре снаружи необходимо было ввести код. Но требуется ли таковой при выходе? С точки зрения пожарной безопасности подобная мера, естественно, представлялась сущим безумием. Вот только Даниэль уже уяснил, что в клинике пожарная безопасность отнюдь не значилась среди приоритетов.
— С Максом я закончил быстро, — раздраженно заговорил Карл Фишер. — Мне хватило всего лишь нескольких бесед с ним, чтобы понять, что он совершенно неинтересен. Его жизнь до Химмельсталя и несколько инцидентов с другими резидентами здесь явственно демонстрировали, что он как раз именно такой импульсивный бедокур, прибегающий к насилию совершенно спонтанно, не задумываясь о последствиях. А у нас таких хоть пруд пруди. Меня интересовали именно вы, но, естественно, я не мог заполучить в свою клинику законопослушного гражданина. Увидев несколько ваших недавних снимков в интернете, я поразился вашему сходству с братом. Вот тогда-то мне и пришло в голову просто-напросто поменять близнецов местами. Уговорить Макса делом оказалось совсем несложным. Мой план привел его в восторг, и он написал вам письмо. Ознакомившись с ним, я отправил его с почтой персонала, минуя цензуру клиники.