Навстречу им пробежал парень в спортивном костюме, и они уступили ему дорогу.
— И как, по мнению твоего врача, ты справляешься без лекарств? — осторожно продолжал расспрашивать Даниэль.
— Превосходно, я полагаю. Во время нашей последней встречи она сказала, что не видит смысла прописывать мне что-либо.
— Что, правда?
Поразился Даниэль искренне. Насколько ему было известно, препараты Макс регулярно принимал еще с подросткового возраста. Он то и дело пытался отказаться от них, но подобное решение неизменно оборачивалось серьезными проблемами, которые осознавал даже он сам, не говоря уж об окружающих. Благодаря приему назначенных средств он хорошо себя чувствовал и мог жить относительно нормальной жизнью. И вот теперь он заявляет, будто врач избавляет его от всех препаратов. Странно, очень странно.
Макс рассмеялся.
— Да не бойся ты. Есть такая вещь, как самоизлечение, не слышал? На него-то здесь главным образом и ориентируются. На целительную силу природы.
Он обвел широким жестом покатую лужайку, стеклянные здания и горы.
— Вкусная и сытная еда. Чистый воздух. Мир и покой. Проверенные на практике методы лечения, позабытые после изобретения химических препаратов. Почему-то считается, будто для успокоения или какой другой помощи нервной системе требуются огромные усилия. Будто мы эдакие массивные стальные конструкции, которые трудно свалить и еще тяжелее поставить обратно после падения. Но ты просто задумайся, что происходит с человеком даже от небольшого стресса. Здесь, в клинике, есть несколько пациентов с нервным истощением. Видел таких хоть раз? Одна женщина просто сидит да таращится перед собой. Даже имени своего не знает. Ее приходится кормить, потому что она не помнит, как пользоваться вилкой. Можно решить, будто она стала такой из-за какой-то ужасной психотравмы — ну там, на войне или из-за пыток. Ничего подобного! Обычный стресс. Слишком многого требуют, со всех сторон давят. Даже удивительно, что для полного опустошения достаточно столь малого. Просто штука в том, что люди сами по себе конструкции довольно убогие. И свалить нас не так-то и сложно. Как и восстановить в прежнее состояние. Время. Мир и покой. Природа. Все это простые вещи, которые часто упускают из виду.
Даниэль задумчиво кивнул.
— Так, значит… ты самоизлечился?
Макс повернулся к нему с широкой улыбкой:
— По словам доктора Оберманн, уверенно двигаюсь к этому.
— Весьма рад слышать.
Брат отрывисто кивнул и звучно хлопнул в ладони, давая понять, что тема закрыта.
— Так, а вот теперь нам точно необходимо поесть!
7
К удивлению Даниэля, ресторан на вид нисколько не отличался от любого другого подобного престижного заведения. Располагался он на первом этаже главного корпуса и сразу же пленял своим интерьером: потолок с лепниной, восточные ковры, белые скатерти, тонкое стекло и льняные салфетки. Кроме престарелого мужчины за столиком в углу посетителей в зале больше не оказалось.
— Это для пациентов? — изумленно воскликнул Даниэль, когда они уселись за столик.
— Да какие еще пациенты? Здесь нет пациентов. Мы — клиенты, выкладывающие целое состояние, чтобы немного отдохнуть. И потому мы в полном праве рассчитывать как минимум на пристойную еду в приятной обстановке. Мы будем форель, — отмахнулся Макс от официантки, пытавшейся вручить им меню. — И бутылку «Гобельсбурга». Охлажденного.
Официантка по-дружески кивнула ему и удалилась.
— Так как у тебя обстоят дела, Даниэль? Или я уже спрашивал? Если да, то не помню, что ты ответил.
— Да все в порядке. Как ты знаешь, теперь я живу в Упсале. Жизнь в Европе оказалась чересчур напряженной. Под конец вообще стало совсем скверно. Развод и все остальное. Ну, сам знаешь.
— А вот и вино!
Макс пригубил налитое вино и довольно кивнул официантке.
— Попробуй, Даниэль. Я почти каждый день выпиваю парочку бокалов. Может, к каким-то блюдам оно и не подходит, но мне совершенно наплевать.
Даниэль тоже сделал глоток. Сухое вино и вправду оказалось очень хорошим и свежим.
— Так я и говорю, досталось мне изрядно, — продолжил он рассказывать о себе.
— Изрядно? Ты уже пил, что ли? — поразился Макс.
— Нет-нет. Изрядно… А, ладно. Вино просто замечательное. Свежее. Живительное.
— Живительное! Эк ты сказал! У тебя для всего найдется классное подходящее словечко, Даниэль. Впрочем, ты же лингвист.
— Не, я переводчик. Точнее, был им.
— Хм, если переводчик — это не лингвист, то кто же тогда?