— То есть все-таки не каждый иланский самец имеет доступ к самке? И что же является определяющим фактором? — поинтересовалась я.
— Старейшины смотрят, кто из мужчин лучше работает в поле или приносит больше добычи с охоты, или обладает какими-либо другими заслугами перед племенем. Преимущество получают всякого рода чужестранцы, ведь если они в одиночку или небольшими группами сумели преодолеть расстояние от одного племени до другого, значит, обладают незаурядными способностями. Кроме того, потомство от них наиболее генетически полноценное из-за отсутствия риска близкородственного скрещивания. Последнее у нас не настолько пагубно, как у вас, но все же и не очень благоприятно. Теперь ты понимаешь, почему у нас нет никакой вражды ко всякого рода чужим.
— А что же делают те бедняги, которых не подпустили к Храму Жизни? — продолжила допытываться я.
— Раньше страдали, а потом прилетели земляне. После чего у бедняг появился шанс получить человеческое образование и сотрудничать с вами.
— То есть ты один из… э-э-э…
— Неудачников, — кивнул он. — Как видишь, порой неудача дает нехилый такой толчок к развитию. У вас ведь тоже земледелием стали заниматься не самые лучшие охотники, ведь первые земледельцы жили намного хуже, чем охотники-собиратели. То есть фактически были просто неудачливыми охотниками, но именно они построили цивилизацию и полетели в космос.
— Ну, это как утверждать, что слово «вегетарианец» переводится как «плохой охотник».
Я улыбнулась, а он поспешно и нелепо осклабился, изображая улыбку. Он же знал, что, согласно человеческому этикету, если тебе улыбаются — надо улыбаться в ответ, потому что это укрепляет взаимопонимание и чувство общности.
Помедлив, я спросила:
— А тебе не тяжело вдалеке от родины? Я имею в виду, а как же любовь? Девушки? Тебе что, совсем не хочется?
— Как я уже говорил, такого понятия, как любовь, у нас не существует. Иланская женщина входит в охоту только сразу после яйцекладки, в остальное время она мужчину никоим образом не интересует, впрочем, как и он ее. Нас возбуждает не внешний вид женщины, а ее запах во время течки. В остальное время мы не испытываем никакого дискомфорта в связи с отсутствием половой жизни. Как ты сама понимаешь, поскольку у нас агрессия не является определяющим фактором в передаче генетической информации, то самцам нет смысла становиться агрессивными вследствие полового воздержания, как это порой бывает у вас.
— Понимаю, — вздохнула я, — и все же, вы ведь привыкли жить племенами. Тебе не одиноко?
— Люди стали моим новым племенем. Кроме того, это ваше чудесное изобретение под названием виртуальная реальность. Это, конечно, не то же самое, что в реале, но все-таки классно. Я иногда играю в иланские виртуальные игры, там я вполне могу почувствовать себя успешным охотником, которого то и дело выбирают выходящие из Храма Жизни девушки.
— Так, значит, на твоей планете получают человеческое образование и совершают межпланетные перелеты только мужчины?
— И те иланские женщины, которые не входят в охоту. Очень редко, но такие бывают, и, должен заметить, в родном племени живется им еще хуже, чем тем мужчинам, которых не подпускают к Храму Жизни. Ведь неспособные к яйцекладке совершенно бесполезные существа, мужики-то хоть могут заниматься тяжелым физическим трудом. Так что бесплодные женщины чаще других кончают жизнь самоубийством или покидают племя, что в условиях моей планеты равносильно суициду.
— И все из-за социального давления?
— Да, — кивнул Зак. — Из-за высокой детской смертности в условиях аграрного общества репродукцией должны заниматься все. А кто не занимается — тот проклят богами, и его следует избегать, дабы не навлечь гнев богов еще и на себя. Такое вот мифологическое проявление инстинкта сохранения рода, — вздохнул он и после паузы добавил: — Как хорошо, что есть высокотехнологичное общество, где соображения гуманизма стоят выше примитивных инстинктов.
— Возвращаясь к нашим баранам, то есть к разговору о ксенофобии, — поразмыслив немного, задумчиво произнесла я, — получается, что самый древний и главный корень ксенофобии и войн — это возможность сексуального насилия.
— Точно, — кивнул Зак, — подкрепленная возможностью украсть еще какой-нибудь ценный ресурс, вроде скота. Не зря же в некоторых ваших религиях бог войны — это также и бог воровства.