© Конфуций
— Он не стал жрать детеныша, — сообщил Диодор, — напротив, он кормил его своей плотью.
— И что? — нахмурился Крес. — Говорю же вам, эти твари очень хитрые! Он просто пытается убедить вас в своей безобидности! Втереться в доверие! Я их хорошо знаю!
И посмотрел на меня злобно. Недобро посмотрел. Но мне все стало как-то безразлично, я превратился в живой скелет. Висящий в воздухе скелет со все еще голодным ребенком.
— Он сказал, что чем больше массы он теряет, тем меньше вероятность восстановления тех, кого он сожрал.
— Вот как? — презрительно бросил Крес. — Но для того, чтобы он восстановил сожранных, нужно как-то переместить его в медотсек. Вы правда желаете так рискнуть?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Диодор. — Я ему доверяю.
— Это просто безумие какое-то, — нервно ухмыльнулся Крес, — а что, если он сбежит?! Нам же вскоре придется совершить вынужденную посадку! Смотрите, какой он худой! От голода эти твари звереют!
За Кресом стоял робот Серафим, с тех пор как его починили, медный робот стал тенью Креса. Ходит за ним, следит, чтобы Крес ничего не ел. Как метаморфу, должно быть, тяжело без еды.
Впрочем, Крес — метаморф такого уровня, что ему уже, наверное, безразлично. Он может и недельку поголодать почти без потери веса. А сколько он сможет выдержать без метаморфоз так, чтобы не стабилизироваться? Раз он сказал капитану про срок в три дня, значит, больше.
— Накормим его, пока он в антиграве, и отправим в медотсек, — предложил Диодор.
Крес только безнадежно взмахнул руками. В грузовой отсек вошла Анна с горой свежей выпечки на подносе.
— Вот, только что насинтезировала, — сообщила она и бросила мне пирожок. — Наших соратников ведь все еще можно восстановить?
Я молча кивнул и, схватив пирожок, отдал его детенышу. Мой желудок возмущенно скрутился в узел, мол, да как ты смел?! Второй пирожок я запихнул в него прямо сквозь кожу. И так много раз: один — детенышу, другой — в желудок. Организм впитывал новую биомассу, словно губка воду в знойный день, и я почувствовал, как клетки начали «оживать».
— Разве вы не должны сообщить капитану о том, что здесь происходит? — недобро заметил Крес.
— А что здесь происходит? — парировал Диодор. — Мы укрепляем симбиотическую связь с внеземной разумной формой жизни и собираемся вернуть своих соратников.
— Вы рискуете своими жизнями!
— Он заботится о своем детеныше, — констатировала Анна. — Если мы оставим малыша у себя, он не станет им рисковать. Правда, Ио?
— Конечно, — кивнул я, отдавая малышу очередной пирожок.
— Какая самонадеянность! — злобно фыркнул Крес.
— И все же капитану надо сообщить, — заметил Зак.
— Само собой, — согласилась Анна и, похоже, начала набирать капитана в дополненной реальности, некоторое время она препиралась с Каримом, после чего выдала: — Он настоял на использовании электромета.
Спустя всего несколько секунд поднос Анны опустел, а в грузовой отсек вошел Карим:
— Какого черта здесь происходит?
— Мы решили, что чем быстрее мы восстановим членов экипажа, тем лучше, — сообщил Зак.
Карим молча подошел ближе, медленно вытащил электромет из кобуры. Словно в замедленной съемке я видел, как он снимал оружие с предохранителя, и то замерцало разноцветными индикаторами. Еще мгновение, и в меня вонзилась искусственная «молния».
Вероятно, я терял сознание, потому что дальше все словно поплыло в тумане…
Потолок грузового отсека… Меня куда-то тащат за ногу… Ах, это же медный робот. Карим с Кресом идут за мной, а перед глазами мелькает дуло электромета.
Все мутнеет, двоится и плывет куда-то в сторону. Похоже, я опять потерял сознание. Потому что следующее, что помню, — это как я сижу, развалившись в кресле, а к моей голове подключают какие-то холодные штуки.
— Где я? — тихо стону пересохшими губами.
— В медотсеке, — отвечает Зак, — Ио, я хочу, чтобы ты сейчас проделал все то, что ты делал, когда восстанавливал Анну, только с тем, кого ты сожрал первым.
Вижу, как он двоится и расплывается.
— Ио! — громче обращается ко мне Зак. — Ты помнишь, кого ты сожрал первым?
Что? Я? Сожрал? Первым? Да, помню, как только я осознал себя отдельным существом посреди большого и враждебного мира… Первое, что я нашел из съедобного, были шустрые насекомые с очень жесткой и невкусной шкуркой…
— Муравьи, — тихо отвечаю, хотя те насекомые отличались от земных…
— Что? — хмурится Зак.
А я добавляю:
— Огромные такие, но, когда я вырос, больше не встречал таких больших муравьев. Только маленьких…