— Но как? — удивилась я.
— В этом нет ничего удивительного, — заверила Лариса. — Способностью менять яйцекладущесть на живородящесть обладают многие биологические виды на разных планетах. Особенно в тех регионах, где наблюдаются частые колебания климата от горячего к холодному. На той же Старой Земле до сих пор водится живородящая ящерица Lacerta vivipara, которая в теплом климате откладывает яйца, а в холодном является яйцеживородящей.
Помимо изучения местной живности, а также работы с бывшими метаморфами, мы еще и изучали Ио, как единственного выжившего представителя своего вида. Хотя многие из нас его до сих пор опасались, одна я, такая «бесстрашная», все еще не теряла надежды, что, может, он меня все-таки сожрет и не восстановит, но где там. Ио стал настоящим паинькой.
Множество раз мы рассматривали записи того, как его клетки превращаются из одних в другие, но так и не смогли понять, как именно они это делают. Однако еще более удивительным мне казалось то, что Ио хранил в памяти все воспоминания своих жертв. Он даже помнил то, что я сама уже считала забытым!
Люди, конечно, тоже неплохо научились копировать воспоминания и даже личности. Появилась целая индустрия по купле и продаже воспоминаний: за определенную сумму каждый мог либо продать свои воспоминания в специальное хранилище, либо купить чужие. Но иногда это приводило ко всякого рода нарушениям психики.
Наибольшим спросом пользовались воспоминания нечеловеческих разумных форм жизни. Интересно все-таки, каково это, быть инопланетянином, разве не так? Но у тех, кто слишком сильно увлекался покупкой опыта других биологических видов, иногда начиналась видовая дисфория: люди больше не идентифицировали себя как людей.
«Разве не каждое разумное существо имеет право на самоопределение? Я гуин, заключенный в тело человека! Ну и что с того, что осознал я это только сейчас?» Или: «Homo sapiens?! Какой Homo sapiens?! Я не так себя идентифицирую! Почему мое тело должно определять то, кем я являюсь? Это насилие!»
А что определяет то, кем мы являемся? Воспоминания? Нет. То, кем мы являемся, определяется тем, в чем мы видим свое счастье. Чем более зрелое существо, тем больше оно видит свое счастье в том, чтобы делать счастливыми других, и тем меньше оно беспокоится о собственном счастье. Так что нам для счастья нужно не менять облик, а развить в себе искреннее пожелание счастья всем живым существам. Только это сложнее, чем модифицировать тело.
Идентифицирующие себя представителями других разумных форм жизни чаще всего уходили жить в виртуальную реальность, где они могли быть любыми существами, да хоть кошкодевочками или единорогами. Самые отчаянные перемещали свои мозги в банки ради полного погружения в виртуальный «рай». Но бывали и такие, которые проводили себе сотни операций по корректировке генов, чтобы стать представителем другого вида на самом деле. Такое, правда, чаще всего заканчивалось летальным исходом, поэтому вскоре оказалось под запретом.
На стирании воспоминаний люди тоже научились неплохо зарабатывать, хотя это намного сложнее с технической точки зрения. Ведь вместе с тяжелыми воспоминаниями могут стереться и некоторые другие, а то и вся личность претерпеть неожиданные изменения. Тем не менее многие прибегали к такой терапии, особенно те, кто страдал посттравматическим стрессовым расстройством или пережил потерю близких.
Известны случаи, когда люди теряли любимых, распечатывали их из электронных копий, а потом удаляли себе воспоминания об их смерти и жили счастливо дальше. Знать, конечно, всегда лучше, чем не знать, но иногда для счастья нужно избавиться от некоторых знаний. Правда, одним из самых частых побочных явлений было то, что стертые воспоминания возвращались в виде страшных снов.
Одним словом, люди тоже научились всячески манипулировать воспоминаниями, но чужие воспоминания, особенно если их много, неизбежно влияли на наши личности. А вот метаморфы были устроены иначе — они умели сохранять себя во всей этой массе чужого опыта. И, как по мне, это представлялось не менее интересным свойством, чем способность мгновенно принимать любой облик.
Однажды после работы в лаборатории я пришла в свою комнату уставшая и увидела там странного человека. Странный человек стоял ко мне спиной и что-то рассматривал на голографическом экране. Он казался до боли знакомым, но я никак не могла понять, кто это.
— Извините… — неуверенно начала я, медленно подходя.