06/2008
Тугие повязки под блузкой противно сдавливают всю грудную клетку, заставляя Аманду хмуриться от боли. В выбранном ресторане ещё и душно, к тому же, и как назло хочется дышать полной грудью. Она знает, что не стоит — в ближайшие две недели раны на спине не успокоятся и будет только хуже, если она не позволит им как следует затянуться. Ей нравится думать, что теперь её жуткий шрам наконец-то обретает какой-то смысл. Теперь он нанесен нужной рукой.
Он не замечает как едва заметно улыбается себе под нос.
Здесь — на одной из открытых террас — шумно и многолюдно. Стук палочек и звон посуды смешиваются с бесконечным множеством разговоров, а из открытого окна доносится гул машин и редкие, но пронзительные сигналы светофоров. Аманда знает, куда собирается, когда выбирает ресторан в самом сердце квартала Роппонги. Шум не стихает здесь никогда, особенно в такое время.
Она знает, что если нужно что-то спрятать — делать это лучше всего на самом видном месте. И здесь и сейчас никто не станет прислушиваться к их собственным разговорам.
— Не думаю, что это сработает, — говорит Аманда, когда без энтузиазма листает меню, пусть и не видит в этом особого смысла. Знает, что не закажет ничего, кроме крепкого кофе. В последние дни её преследует странное, гнетущее чувство чего-то неизбежного. Любой другой скажет на её месте, что смерть следует за ней по пятам, но в её случае это даже не метафора. — И в таком случае придётся воспользоваться другим планом. Я уверена, что ты справишься, Теру, но на всякий случай попрошу об этом ещё и её.
Им не нужно что-либо уточнять — они понимают друг друга и так. Аманда Гласк уверена, что в рукаве у мистера детектива ещё с десяток козырей и припрятаны они в том числе и на тот случай, если ей удастся обвести его вокруг пальца и окончательно извести своего отца. Другой судьбы тот не заслуживает. А она сама? Едва ли. В своей жизни Аманда не делает ничего ради других — и даже её желание исполнить самую яркую мечту Теру приводит того вовсе не к долгой и счастливой жизни.
Но она понимает, что он, в отличие от неё, заслуживает большего.
— Я знаю, — он так легко и спокойно соглашается, но в его отливающих алым глазах плещется ярость. Она видит её так же четко, как яркие надписи на ламинированных страницах меню. Ей интересно, когда его приоритеты всё-таки меняются. — На твоём месте я бы присмотрелся к другим вариантам, Аманда.
Вариантов у них не так и много. Дежурно улыбаясь официанту, что приносит им кофе, Аманда думает, что их может не остаться вовсе. Ей кажется, что им понадобится как минимум залечь на дно и забыть о тетрадях на год или даже несколько лет, если план всё-таки сработает. У великого детектива по имени Эл всё ещё нет никаких весомых доказательств против неё или Теру, а её отец при всём желании не сумеет раскрыть ему способа убийства. В её голове всё это выглядит таким идеальным, но она буквально чувствует, что мистер детектив способен переиграть её так, что она этого и не заметит. Ей интересно, как далеко он готов ради этого зайти.
Предчувствия часто обманывают Аманду. Им она доверяет куда меньше, чем сухим фактам и графикам, к которым привыкает за годы работы в корпорации.
— Например? — она усмехается и вновь заглядывает в его глаза, не обращая на принесенный кофе ровным счётом никакого внимания.
Взгляд Теру меняется и становится сначала мягче, а потом — серьёзнее. Ей даже кажется, что сейчас он чувствует себя точно так же, как на работе — сосредоточенным, холодным и запирающим на замок все свои эмоции. Быть может, ей и правда просто кажется.
— Например о том, чтобы сделать всё правильно, — он делает акцент на слове «правильно» и внимательно смотрит на неё в ответ. Он сцепляет свои длинные пальцы в замок и будто бы ждёт, что она сама догадается, что же он имеет ввиду.
Аманда не догадывается и лишь вскидывает брови. Кофе оказывается противно кислым, когда она всё-таки его пробует.
— Ты же знаешь, Теру, обычно в мои планы не входит совершать ошибки намеренно, — на этот раз она ухмыляется. Почти шутит.
Почти. Аманда коротко оглядывается через плечо и словно пытается разглядеть кого-то среди посетителей ресторана. Множество имен и цифр перед глазами смешиваются в ярко-красное месиво. Рэм поблизости до сих пор нет.
— Я не об этом, — она слышит как Теру вздыхает и замечает как тот прикрывает глаза. Нервничает. Ей странно видеть его нервозность. Интересно, ощущает ли он тот же блуждающий по позвоночнику холод, что и она? — Когда всё наконец-то встанет на свои места, я не хочу, чтобы ты опять исчезла.
Компания через пару столиков от них взрывается громким смехом, и Аманде на одно короткое мгновение хочется засмеяться вместе с ними. У неё нет ни шанса исчезнуть из жизни Теру точно так же, как в прошлый раз — ей не хватит сил, а он ни за что её не отпустит. Нет, она ошибается. Он её не выпустит.
— Ты знаешь, что у меня вряд ли получится, Теру, — сегодня Аманда улыбается по-человечески — в этой её улыбке нет ни грамма яда, одна лишь бесконечная блажь. Взрослая женщина, она не может совладать со своим наваждением. Не хочет. — Чего ты хочешь?
«Запереть тебя там, где никто, кроме меня, тебя никогда не найдёт», — таким ей представляется его ответ. Она почти уверена, что его мысли замыкаются в том же русле. Это читается в его до неприличия ярком взгляде, в короткой, едва заметной дрожи губ. И он наверняка знает, что в нужных обстоятельствах она согласится даже на это.
Вслух Теру произносит совсем другие слова.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Аманда, — говорит он так спокойно, словно предлагает ей как-нибудь выпить кофе ещё раз. И она понимает, что для них обоих это едва ли значит нечто большее.
Теру просто хочется быть правильным — он пытается удержаться на плаву и не сдаться тому жуткому чудовищу, что живёт внутри него, окончательно. Она же сдаётся уже давно. И знает, что он — тоже. Он просто не может отказаться от выработанных годами привычек. Ему хочется хотя бы выглядеть нормальным.
— Хорошо, — ровным тоном произносит Аманда и пожимает плечами. — Но я не стану брать имя твоей семьи, Теру.
Это похоже на заключение очередного контракта. Она не испытывает ни единой эмоции, о которых так много говорят в обществе, — и испытывает совсем другие. Свежие раны на спине продолжают приятно ныть.
И даже если кто-нибудь сегодня наблюдает за ними со стороны, то никогда не догадается, о чём они говорят на самом деле. Аманда не шутит, когда просит вписать своё имя в тетрадь, если что-то пойдёт не по плану. Теру не врёт, когда впервые соглашается с ней вслух.
И Аманда, соглашаясь с его предложением, не врёт тоже.
========== 36 ==========
Комментарий к 36
Tardigrade Inferno — Execution Is Fun!
«Execution is fun I think you should try one To put your mind back on track I’ll swing my axe right through your neck»
06/2008
Власть развращает и опьяняет людей. Неважно, как высоко по социальной лестнице поднимается человек или какими возможностями обладает — все они так или иначе повлияют на него, заставляя смотреть на мир совсем другими глазами. И чем больше у человека власти, тем быстрее и сильнее он будет отрываться ото всех остальных. И рано или поздно он начнёт чувствовать себя особенным.
Рейнард Гласк чувствует себя особенным с самого детства — когда растет в любви и обожании своих родителей, когда может позволить себе практически всё, зная об их семейном статусе. Его вера в собственную исключительность лишь укрепляется, когда он сам становится владельцем семейного дела и начинает строить теперь уже свою жизнь. Чувствуя себя выше подчиненных, выше взятой в жены женщины и даже выше отца, который очень быстро отходит от дел, он с каждым днём укрепляется в мысли о том, что этот мир существует для него одного.
Все остальные — всего лишь декорации его идеальной вселенной.
Рейнард Гласк уверен, что именно поэтому он получает такую разрушительную силу. Подумать только, он действительно может назвать всего лишь имя и причину и человек погибнет. Он проверяет эту гипотезу уже не единожды и каждый раз его просьбы сбываются. И по сей день ему неизвестно, кто же исполняет его желания, однако его это и не волнует. Пусть это будет даже сам господь бог — ему плевать.