Наконец, его взгляд остановился на девице в сочно-красном платье, обладавшей по-настоящему яркой внешностью. У неё была огромная копна рыжих волос, падавших волнами до самых упругих ягодиц, зелёные озорные глаза, да, впрочем, всё, всё в её лице было сумасшедше-красивым.
— Я выбираю эту, — сказал Лир, взяв девушку за подбородок. — Девушка, пусть твоя красота компенсирует моё безобразие, а я уж достойно тебя за это вознагражу, — он повернулся к Галону, следующему за ним по пятам. — Вот её отведи в мою сокровищницу.
Неожиданно Лиром овладела бурная фантазия заняться с красавицей любовью в сокровищнице. До этого все эти годы он часто там бывал, ему было приятно проводить долгие часы среди благородных камней. В сокровищнице находилась широченная кровать из красного дерева, инкрустированная драгоценными каменьями, огромная округлая медная ванна на изогнутых ножках, столики, на которые можно было расставить угощения.
При слове «сокровищница» у девицы алчно сверкнули глаза. Она гордо и победоносно взглянула на других девиц, оставшихся с носом, понурых, злых и, вскинув подбородок, гордо выпрямив плечи, зашагала вслед за Галоном, поманившим её.
Драгоценные камни в мраморных вазонах ослепительно сверкали при свете огней зажжённых светильников. Окружающее напоминало феерию, сказку.
Служанка в стороне наполняла ванну в меру горячей водой с ароматическим маслами и пышной белоснежной пеной.
Девица с рыжими волосами брела от вазона к вазону, касаясь кончиками пальцев гор изумрудов, сапфиров, рубинов, алмазов и зелёные глаза её горели так же, как и они.
Лир, полулёжа на широком ложе и опершись локтём на шёлковые подушки, наблюдал за ней.
— Коснись, коснись камней, — предлагал он. — Ощути их силу и величай. Я дам их тебе столько, сколько пожелают твои глаза.
Девица игриво повела плечиком, ничего не ответив.
Лир поднялся с ложа, приблизился к одному из вазонов, зачерпнул горсть алмазов и высыпал обратно. Затем сделал так ещё несколько раз. Камни, падая, напоминали струи воды ручья, блестящего под солнцем. Рыжая красавица так и ахнула от восторга.
Лир приблизился к ней, подхватил её на руки и понёс к ложу.
— Ты первая женщина, которую мне суждено познать, — произнёс он. — Как твоё имя?
— Мисана, — улыбаясь, ответила девушка.
— Красивое имя, — заметил Лир. — Такое же красивое, как ты сама. Эх, Аевел, Аевел! — он засмеялся. — А ты хотел подсунуть мне корову! Ты был хозяином камней, но не знал их силы, их способности исполнять любые желания! Ну, разве имел ты право владеть ими?
Он положил девушку на ложе и, нависнув над ней, впился бычьими губами в её губы.
Теоретически он знал, как следует обращаться с женщиной в постели. В библиотеке были книги с картинками, демонстрирующие самые разнообразные приёмы любви между мужчиной и женщиной. Довелось Лиру наблюдать и что-то попроще у своих слуг и крестьян, занимавшихся этим даже вне стен дома. И теперь Лир впервые познавал совокупление с женщиной на практике.
Лицо Мисаны выражало лишь удивление и любопытство, когда на неё легло массивное тело демонобыка. Она ничего не боялась. Раньше у неё были мужчины, а теперь был мужчина не такой, как все — что ж тут такого?
Завершив соединение, Лир отвалился в сторону, тяжело дыша.
Затем повернул голову в сторону лежавшей рядом девицы.
И удивился: её губы, которые в самом начале были алыми, как клюква, значительно побледнели. Хотя должны были бы раскраснеться ещё сильнее, ведь Лир так мусолил их своими поцелуями.
Он начал вспоминать кое-какие книги, которые прочёл по случаю. И, наконец, понял: губы девушки были напомажены и помада стёрлась от поцелуев.
Да. Всё её лицо было накрашено, сильно накрашено и Лир сам поражался себе, как это в самом начале он не придал этому значения.
У Лира появилось какое-то странное чувство: он вдруг чётко и ясно ощутил в себе пробуждение демона. Он осознавал себя демоном, как никогда. Ярость поднималась из глубины его сердца, росла и высилась, как скала, пронзающая небо.
Он вскочил с ложа, схватил девушку за плечи и рывком поставил на ноги.
— Ты что? — пискнула было она, но он, не отвечая, потащил её к ванному углублению. И, схватив за шею, мокнул головой в воду. Затем опустил туда руку и начал яростно тереть её лицо…
Утром Галон отправился в подвальное помещение сокровищницы к своему хозяину, чтобы доложить, что купцы собираются в путь и хотели бы забрать драгоценные камни, о продаже которых они договорились с Лиром накануне. Он постучал и услышал глухой голос Лира, разрешающий войти.
Галон открыл дверь, шагнул в сокровищницу и оцепенел от ужаса.
Лир сидел между вазонами с драгоценными камнями, освещаемые уже не огнями, а утренним светом, проникшим сквозь решётки подвальных окошек, на полу, залитом кровью и рвал зубами полное женское бедро. В пяти шагах от него лежала оторванная человеческая голова и длинные рыжие волосы её были разбросаны в луже крови…
Волосы зашевелились на голове Галона, он как бы окаменел от нервного шока, не смея даже дышать полной грудью, не то, что сдвинуться с места.
Лир поднял на него свинцово-серые горящие глаза. Отбросил в сторону недоеденную ляжку, протянул руку вперёд и поднял из кровавой лужи за волосы оторванную голову Мисаны.
— Я не просил у неё любви, — заговорил он глухим низким голосом, — только уважения. Разве это было так трудно, не быть лживой, не оскорблять меня обманом? Она была лжива насквозь! Настолько, что даже одела на себя чужое лицо. А когда я заставил её смыть его, ты бы видел, что находилось под этой маской! Никакой природной яркости, совсем никакого лица, только семь дыр в голове — плюгавое, серое, невзрачное! Зачем она обманула меня? Если бы я с самого начала знал, что боги не одарили её природной красотой, разве я бы убил её за это, разве вменил бы это ей в вину? Я и сам обделён богами красотой, разве я не посочувствовал бы другому? Так нет же, не захотела быть искренней, решила солгать, что она лучше меня и превосходит хотя бы по части красоты! Вот и понесла заслуженное наказание за свою ложь!
— Да, но какие последствия теперь ждать? — пробормотал Галон. — Что скажут твои гости, узнав о том, как ты расправился с девушкой?
— А они и не должны об этом узнать, — Лир пристально посмотрел Галону в глаза. — Не узнают, ведь верно?
— Как скажешь, хозяин. В таком случае, тебе следует смыть с себя кровь, выйти к купцам и вести себя так, как всегда — приветливо и миролюбиво. И заметить, что твоя новая подружка горазда поспать утром. Отдать купцам их товар и проводить в плавание. А ночью я сам могу отмыть полы от крови, вынести остатки тела этой девушки в скалы и зарыть там по тихому.
Лир улыбнулся:
— Да, ты на самом деле понятлив. Не зря я назначил тебя своей правой рукой.
— Но теперь мне очень страшно, хозяин. Ведь прежде ты никого не убивал.
— Как это — никого? Я убил Сита и с ним ещё толпу негодяев, решивших, что я их враг. Я засыпал их камнями. И они умерли от этого. Их трупы по сей день валяются погребёнными между скал под грудой валунов. Так будет со всеми, кто против меня. А кто со мной, тем будет хорошо. Вот видишь, Галон, ты уже второй после меня. А мог ты раньше дождаться этого от Аевела?
Лир поднялся с пола, выпустив из рук слипшиеся от крови рыжие волосы оторванной им головы девушки и, приблизившись к ванне с остывшей водой и осевшей пеной, принялся смывать кровь.
Как и советовал Галон, он вышел к купцам чистенький, в привычных льняных одеждах и, как всегда, был вежлив и приветлив. Купцы получили свой товар и, распрощавшись, отчалили в путь на своих кораблях, приняв заказы от Лира на наряды из шёлка и бархата для его нового гарема.