Управляющий и полотёр оказались в большой помещении, состоящем из трёх смежных комнат и ванной комнаты, убранных коврами и мягкой мебелью. Галон проживал во дворце, принадлежащем Лиру в лучших условиях, чем бывший управляющий — при Аевеле. Полотёр оглядел комнату, в которую вошёл и вздохнул. Раньше он сам жил в этих покоях с двумя юношами, которые теперь пасли скот на лугах Алмазного острова. И было легко и беззаботно. А теперь всё иначе. Он не родственник новому хозяину дворца, посчитавшему, что его управляющий более достоин этих покоев, чем дальние родственники жены Аевела. А ведь были времена, когда этот Галон, обращающийся с ним бесцеремонно и высокомерно, подавал ему за столом, как и другим родственникам Аевела!
— Рассказывай! — приказал Галон, удобно устраиваясь в кресле и указывая полотёру на табуретку. — И не вздумай мне соврать, Криг. Потому что я передам слово в слово наш разговор хозяину и получится, что ты соврал ему. А он очень, очень не любит лжи.
Взяв табуретку, Криг устроил её напротив кресла Галона и примостился на неё.
— Ты, наверное, никогда не слышал, что я — сын князя Ашрока, — заговорил он. — Правда, княжество у него небольшое — посад, да несколько деревень. В горах Уш очень много таких княжеств, у них даже нет постоянных названий, их наименования меняются по именам князей, которые ими правят, сменяя друг друга. И княжества эти образуют союз, который носит название Союз Горных Князей. Так вот, чтобы рассказать о княгине Майе, чтобы тебе было всё ясно и понятно, для начала я кое-что поведаю о себе.
Отец мой был женат пять раз и все пять раз вдовел и все жёны его, до единой, были весьма плодовиты и оставляли ему многочисленное потомство, что осложняло князю жизнь, ведь княжичей было так много, что казна не выдержала бы, если бы ему пришлось содержать всех своих детей. Ведь мой отец не был великим князем большого города и сотни деревень, в его распоряжении был только посад и пять деревень. Он старался, как мог, пристроить своих сыновей и дочерей, даже отдавая замуж за купцов средней руки дочерей и женил на купчихах сыновей, лишь бы как-то сплавить их из дома и не содержать. И из всей нашей огромной семьи больше всех повезло моей сестре Бените, которая являлась дочерью первой жены моего отца и была старше меня на пятьдесят лет! Её взял в жёны князь-сосед и она единственная из нашей семьи стала настоящей княгиней.
Так вот, мой отец скончался, когда мне было двадцать лет и княжить вместо него стал мой самый старший брат, сын первой жены моего отца, которого также звали Ашрок. К тому времени он сам был уже не молод, многодетен и у него была куча внуков. Ему явно не хотелось содержать ещё и сводных братьев и сестёр и он также старался выжить нас, куда только смог. Меня он отправил на проживание к сестре Бените, послав ей письмо с просьбой: «Не могу же я один содержать всех наших братьев и сестёр, возьми к себе хоть этого и жени его там на какой-нибудь купчихе».
Бенита приняла меня в своём большом княжеском доме без всяких споров. К тому времени она была уже пожилой женщиной и вдовой. Если ей повезло с замужеством, то не очень повезло с потомством, которого у неё и её мужа не было долгое время. И только где-то в пятьдесят шесть лет она, наконец, родила дочь — Майю. И вскоре после этого умер её муж, не успев насладиться радостью отцовства. И княгиня Бенита сама управлялась со своим княжеством вместо покойного мужа.
Когда я появился в её доме, Майе было четырнадцать лет. И, признаться, когда я впервые увидел её, я был поражён её красотой точно также, как наш нынешний хозяин — её портретом. А ведь в жизни она ещё красивее, чем на портрете! Я не мог отвести от неё глаз, я влюбился в её красоту, я просто потерял голову! А ведь у меня уже с подростковых лет было много женщин, я был искушён в делах любви сильнее многих зрелых мужчин, но никогда у меня не было женщины такой красоты!
Я влюбился по уши и Майя, казалось, проявляет какой-то интерес ко мне. И я не собирался упускать своё счастье в любви по этому случаю. Я жаждал её, я не мог спать ночами, я был тогда ею одержим, её демонской красотой, которая свела бы с ума даже статую!
Бенита даже ничего не замечала, моей влюблённости в её дочь, моей страсти. Она неплохо управляла своим княжеством, содержа его в порядке, но в вопросах взаимоотношений, как мне казалось, допускала глупую рассеянность. И я начал сближаться с Майей, я стал таким дерзким, что даже не просто объяснялся ей в любви, но даже посвящал её в таинства близости между женщиной и мужчиной, ведь она ничего этого не знала, она была абсолютно невинна и даже ещё играла со своей куклой, будучи убеждённой, что детей лепит из теста богиня Нимшрут, выпекает их и раздаёт тем, кто чтит её и приносит на её алтарь корзинки с пирожками. Когда я разъяснял ей, как на самом деле рождаются дети, она хихикала и краснела поначалу, потом, через время, начала слушать более серьёзно. А я соблазнял её, я уговаривал садиться на мои колени и она садилась, я гладил её полные бёдра, сжимал в объятиях мягкое сочное тело и она даже глаза зажмуривала от удовольствия.
И так длилось два года. За это время я всё-таки склонил её спать со мной, я пробирался по ночам в её спальную и оставался там на час-другой и нам было хорошо, мы были счастливы, во всяком случае, я ощущал себя таковым, а что было на самом деле в её паучьей душе?..
— Паучьей душе? — перебил Галон Крига. — Однако, ты нелестно отзываешься о ней. Видимо, она чем-то серьёзно обидела тебя.
— Не только меня… Я уверен, многие ненавидят её так, что содрали бы с неё шкуру живьём! — сквозь зубы проговорил Криг, сверкнув глазами и сжав кулаки.
— Слушаю тебя дальше.
Криг, встряхнувшись, как от кошмарного видения, продолжал:
— Наслаждения закончились, когда Майе исполнилось шестнадцать лет и Бенита собралась отдать её замуж за князя Бела. Князь этот был мужчиной тридцати лет, многие считали его видным, у него была самая большая территория в союзе Горных Князей, он был богат и славился властностью и силой воли. В общем, идеальный жених для Майи. Бенита была очень довольна, что он посватался к её дочери.
— У тебя будет сильный и надёжный муж, — говорила она Майе, — и тебе не придётся тащить на себе груз управления княжеством, твой муж возьмёт всё на себя. Князь Бел любит тебя и я буду спокойна, что устроила твою жизнь как бы за каменной стеной, что укроет от ветров и бурь, — она радостно улыбалась.
Майя выслушала её с каменным лицом, не произнеся ни слова в ответ, а мне стало невероятно больно на сердце. Я не мог принять то, что Майя будет для меня потеряна.
И когда мы остались одни в беседке в саду, Майя начала яростно кусать губы, а затем впала в настоящее бешенство:
— Я не хочу замуж за этого Бела! Я терпеть не могу, чтобы надо мной командовали, а этот деспот ещё тот! Я могла бы сама управлять княжеством после моей матери, я не слабая и не идиотка!
Я был полностью согласен с ней.
— Тогда скажи матери, что ты не пойдёшь замуж за князя Бела.
Глаза Майи сделались колючими:
— Да?.. Ты хочешь, чтобы она прокляла меня и выгнала из дома?
— Думаешь, она бы сделала это?..
— А ты сомневаешься? Все матери одинаковы, дорожат детьми до тех пор, пока те покорны во всём. Но я всё равно поступлю по-своему. Если я решила не выходить замуж за этого мужчину, значит, этому не бывать. Вот увидишь, как я всё это устрою!
Я верил её словам, я надеялся, что она что-нибудь придумает, я не мог видеть её женой князя Бела, потому что безумно ревновал.
И через несколько дней на самом деле всё разрешилось. Но каким страшным образом!
Бенита вместе с дочерью в карете и сопровождающими её четырьмя слугами, восседающими на конях, отправилась в поместье князя Бела, где и должно было состояться его бракосочетание с Майей. Но, когда они проезжали над горным ущельем, произошёл несчастный случай: княгиня открыла дверь кареты и выпала из неё прямо в пропасть на дно, покрытое камнями…
Но, что самое удивительное, когда слуги спустились вниз, в ущелье, чтобы поискать тело своей хозяйки, она оказалась ещё жива, она смотрела и дышала, но не могла произнести ни слова. Её уложили в карету и вернулись в её поместье.