В тот же день куда-то исчез из поместья кучер.
Вечером того же дня я отправился в спальную сестры, чтобы взглянуть на неё. И застал Майю, стоявшую возле её постели. Лицо её было невероятно злое, оно даже обезобразилось от исказившего его гнева. Она обращалась к лежавшей в постели матери, которая смотрела на неё и пыталась что-то сказать:
— Подыхай же скорее, старуха! Подыхай! И как ты могла выжить, падая с такой высоты на камни? Вот уж демоны служат тебе! Ничего, долго не проживёшь, ведьма!
Я был поражён услышанным. А Майя, заметив моё присутствие, резко повернулась ко мне.
— Вот живучая старуха! — процедила она сквозь зубы. — Уверена, через пару дней она будет сидеть и говорить, а там встанет на ноги и бед от неё не оберёшься. Так что ты должен доделать всё сам, если любишь меня, как говорил. У меня руки слабые… Так что ты бери подушку и придуши её!
Я не верил своим ушам.
— Я… Я должен убить свою сестру?..
— Да! — прошипела она. — Будь мужчиной, делай это! Перестань быть малодушным. Ты не понимаешь, что она расскажет всё совету Горных Князей и меня казнят?!
— За что казнят?..
— А ты не понимаешь?.. Да, я пихнула её в спину… Сначала соврала, что вот, мол, вижу князя Бела и его свиту, что едут встречать нас… Глупая старуха приоткрыла дверь кареты, чтобы увидеть это… Над самой пропастью… Это было так легко, один толчок — и всё… Но кто ж мог подумать, что она останется жива?.. Это невероятно, я не могу в это поверить!
Мне стало совсем плохо, даже как будто не хватало воздуха.
— Ты пыталась убить свою мать?! Ты чудовище…
— Может быть, может быть, — Майя заломила руки и у неё, кажется, начиналась истерика. — Но ты должен всё доделать. Я вознагражу тебя. Я сделаю тебя своим мужем, ты будешь князем. Представляешь, ты, ничтожество, не имевшее своего угла, приживалка, не способный добыть себе ничего — и вдруг князь! — она нервно захохотала. — Ну, что, хочешь на всё готовенькое? Тогда действуй! Она — на тебе! — Майя указала на лежавшую на кровати неподвижную мать и спешно покинула комнату.
Я, словно безумец, смотрел на сестру, не сводившую с меня глаз, полных ужаса и раздумывал. Неужели я ДОЛЖЕН сделать это страшное дело?.. Иначе я так и останусь ничтожеством, не способным ни на что, ни на какой поступок?
Да, я оказался слаб и не смог задушить свою сестру. Я опустился возле её кровати и сидел, сидел на полу, почти неподвижно, до самого утра, не смея ни на что решиться. Но это, очевидно, и спасло мне жизнь.
Утром в княжеский дом ворвалось человек десять мужчин — это была комиссия суда союза Горных Князей. Оказалось, что кучер, так внезапно исчезнувший вчера, видел, как Майя вытолкнула княгиню-мать из кареты. И поспешил в соседнее княжество, к князю, носившему обязанности союзного судьи. И теперь князья — судья и его помощники явились с утра пораньше в наш дом и вынесли Майе обвинение в убийстве матери. А ведь если бы я задушил сестру, то виновен был бы и я!
Князья бесцеремонно направились в спальную, чтобы взглянуть на Бениту и оказалось, что она была всё ещё жива. Более того, она заговорила, поприветствовав судей.
— Княгиня, — заговорил с неё судья, — твой кучер донёс нам, что твоя дочь Майя толкнула тебя в спину, когда ты открыла дверь кареты над пропастью. Подтверди это — и виновная понесёт наказание, она будет казнена.
— Кучер ошибся, — еле выдавили губы княгини. — Я не удержала равновесия и упала сама. А Майя пыталась поддержать меня. Кучеру показалось… Не трогайте её…
Майя, стоявшая неподалёку от постели своей матери с каменным и бледным лицом, не изменилась в лице, только зрачки её сильно расширились. Ей всё сошло с рук, мать почему-то выгородила её — и скончалась примерно через полчаса. А комиссия покинула наш дом не солоно хлебавши.
Майя не сказала мне ни слова, она заперлась в своих покоях и я слышал: она громко и долго плакала.
Она плакала и плакала, все дни, когда длились похороны княгини. Вероятно, она начала ощущать что-то вроде угрызений совести, потому что не пожалела денег из казны, чтобы облицевать мавзолей матери мрамором.
Разумеется, свадьба с князем Белом была отложена.
Я также ходил сам не свой все эти дни. А затем сила жизни взяла своё и я начал задумываться о себе, своей судьбе. Я был уверен, что Майя влюблена в меня и собирается сделать меня своим мужем и князем. Я не сомневался, что это произойдёт после того, как будет закончено время траура — примерно три месяца.
Однако, всё почему-то пошло не так, как прежде. Паучья душа Майи проявляла себя всё откровеннее, её зло как будто карабкалось из глубины нечистых адских болот, коими и являлась её сущность. Прекраснейшая внешность — и уродство души, как это может быть совместимо?
Я и не подозревал, что зло, таящееся в ней, не имеет границ!
Она вела себя так, как будто совершенно охладела ко мне, когда я ночью пытался войти в её спальную, она оказалась запертой. Поначалу я приписывал это тому, что она чего-то боится, может быть, гнева богов и наказывает сама себя, отказываясь от любви — временно. Надо было только подождать, когда всё вернётся на круги своя.
Особенно я был вдохновлён, когда по окончании траура Майя написала князю Белу отказное письмо, сообщив, что не станет его женой. Она на самом деле рисковала, совершив это. Князь Бел был просто в ярости, он явился в дом Майи со скандалом и заявил, что она слишком молода, чтобы самостоятельно править княжеством, что ей нужен муж и он подаст на неё в суд Горных Князей и потребует, чтобы она выполнила волю покойной матери и вышла за него замуж. Майя выслушала его и на лице её, уподобившемся каменной маске, не отражалось никаких чувств.
И когда он покинул наш дом, я бросился к Майе:
— Что же ты медлишь, не пойму? Он явно добьётся своего, если ты не поторопишься выйти замуж за меня!
Она повернула ко мне надменное лицо и произнесла холодным голосом:
— А разве я собираюсь замуж за тебя?
— А разве нет? Разве ты не любила меня всё это время? Разве не из-за меня ты не хотела замуж за князя Бела?
Она рассмеялась и смех её был как режущее стекло:
— С чего ты это решил, что из-за тебя?
— Но ты же два года была близка со мной, я был твоим мужчиной!
— И что с того? Мне было просто приятно — и всё. Я была юной девочкой, не знавшей мужчины, но ты многому меня обучил. А брать в мужья тебя я никогда не собиралась!
— Ты шутишь, Майя! Скажи сейчас, что ты шутишь!
— Скажу — солгу. А я не люблю лжи.
— Ой ли? — я ощущал, как гнев начинает закипать во мне. — А разве ты не солгала комиссии, что ты не убила свою мать?
— Это другое дело. Мне надо было спасать свою жизнь.
— Ах, ты хочешь спасти свою жизнь! — меня трясло от ярости. — Так вот знай, если ты не сделаешь меня своим мужем, все узнают, что княгиня Бенита выгородила тебя и это ты, ты убила её!
Майя снова засмеялась.
— Да кто тебе поверит! — сквозь смех проговорила она. — Все поймут, что ты — обиженный болван, которому не перепал лакомый кусок стать князем, вот ты и брызжешь злобой и клевещешь.
Я был настолько возмущён, что начал ощущать вместо любви ненависть к Майе.
Я не мог ручаться, что не сойду в любую минуту с ума и не схвачу Майю за горло.
— Так вот знай, — сдавленным голосом заговорил я, — ты так просто от меня не отделаешься. Я отомщу. Я не пожалею жизни, мне ведь всё равно нечего терять. Я буду добиваться, чтобы все узнали, что ты убийца своей матери. Не добьюсь — сам убью тебя. Пусть потом меня казнят за это, но я отомщу.
Майя внимательно слушала меня и мне показалось, что она испугалась. И пошла на попятную.
— Хорошо, — ответила она, — ты станешь моим мужем и князем. Но немного позже. Когда будет закончена часовня, посвящённая богине Ми, возле мавзолея моей матери. Пойми, я совершила грех и хотела бы замолить его, мне ведь не хочется, чтобы моя душа после смерти оказалась в гливе Вечных Болот. Подожди немного — и я сделаю всё, что ты хочешь.