Лир пришёл в ярость и расправа его была коротка: схватив Нирку за ноги, он ударил её с такой силой о стену одной из комнат, что с одного удара вышиб из неё дух. И запретил хоронить её по обычаям, приказав утопить её труп в выгребной яме одного из нужников.
Майя не огорчилась, узнав о том, что случилось с Ниркой. Она не была так глупа, чтобы не понимать, что, будучи замужем за Лиром, дружить со сводней не только не имеет смысла, но даже опасно. И вскоре смерть Нирки была забыта, как проходящий эпизод.
Дом Майи изменился. В нём были постелены новые ковры взамен тех, что были унесены разграбившими её дом, а сундуки её наполнились нарядами из шёлка и виссона вместо тех, что у неё умыкнули.
Лир вёл себя у неё в доме по-хозяйски и дому это явно шло на пользу.
Однако, Лир всё-таки заговорил с ней о том, что собирается отправиться в ней на остров Алмазов. Румянец сошёл со щёк Майи.
— Сейчас? — едва слышно проговорила она. — Ты намерен это сделать сейчас, когда холодно?
— Ты не любишь холод? — спросил Лир.
Этот разговор происходил в большой комнате, где Майя обычно принимала гостей. Лир полусидел на широком диване, опершись на гору подушек, а Майя пристроилась напротив него на пуфике.
— Мммм… Нет, — смущённо призналась она. — Гм… Дело в том… Что я не люблю носить одежду…
— То есть как?
— То есть, я одеваюсь только в широкие одежды из нежных тканей — шёлка, виссона, хлопка или льна, а тёплые шерстяные одежды или тяжёлый мех я не могу терпеть на своём теле.
— Как это странно. Я впервые слышу, что такое может быть!
— Да… У меня особенная чувствительная и нежная кожа и всё, что грубее шёлка или хлопка я не могу терпеть. Так было не всегда… Но я никогда не покидаю дом в холодное время года. Не могу же я выйти в холод в тонких тканях и замёрзнуть.
— Дааа, кожа у тебя на самом деле очень, очень нежная! — Лир улыбнулся и, схватив её за край шёлкового балахона, притянул к себе и усадил на одно колено. — Но если так, тогда я могу приказать найти таких мастеров, которые сделали бы для тебя огромный паланкин. Он был бы утеплён несколькими слоями войлока, внутри были бы ковры, подушки и стеганые одеяла, печка. Это был бы переносной дом со всеми удобствами. Тебе бы было в нём тепло путешествовать, тем более, я бы согревал тебя тоже…
Майя засмеялась:
— А носильщиками паланкина нельзя ли сделать кое-кого из моих подданных, у кого физиономии украшены татуировками?
Лир уже знал от матери Усита о забавах Майи с её бывшими любовниками и её проявлении мастерства татуажного искусства на них. И ощутил укол ревности при воспоминании о том, что у Майи были любовники до него, но не желал подать вида.
— Думаю, тебе лучше забыть о них, дорогая, как и умение делать татуировки, — он постарался придать голосу шутливый тон. Я видел их рожи, когда они выбегали из твоего дома при появлении моего каменного быка и не сказал бы, что наколки на их лицах выполнены уж очень художественно. Лучше уж никак, вместо как-нибудь.
Майя поняла Лира и опустила ресницы.
Помолчав немного, Лир снова заговорил:
— Так значит, я зову мастеров и пусть займутся изготовлением паланкина. Думаю, на это много дней не уйдёт.
— Гммм, — замялась Майя.
— Что опять не так?
— Лир… А ты… Мы не могли бы никуда не уезжать отсюда? Ведь здесь моя родина, это так нелегко — покинуть места, где ты родился и прожил долгое время.
— Но на острове Алмазов лучше, чем здесь. Там у меня роскошный дворец в несколько сот комнат. Я же говорил тебе, что собираюсь стать не просто великим князем — царём всего мира и остров Алмазов был в моих планах моей столицей.
— Мммм… Любимый, а почему ты не хочешь выстроить свою столицу здесь, в горах? — промурлыкала Майя, прижимаясь лицом к груди Лира. — подумай сам: ведь здесь лучшее расположение для столицы, потому что здесь как раз середина Гобо. Разве не должна быть столица в самом центре?
Лир задумался, почёсывая косматую голову между рогов.
— А ведь в самом деле, — промолвил он, — здесь именно центр всего материка! Кроме того, я — сын камня и разве вода моя стихия? Почему я должен проживать на острове в окружении воды, хоть и на острове много скал? Горы символизируют величай, силу, власть, славу. И они станут моей защитой, я всегда могу обратить часть их в моё войско — движущиеся каменные фигуры. Ты права, моя любимая, ты права! Я выстрою столицу мира здесь, в горах Уш! Конечно, я развалю все эти вонючие сараи, чтобы мерзким людишкам, покинувшим их из трусости, некуда было возвращаться, чтоб они сгинули в горных лесах и построю красивые новые дома, в которых будет обитать только элита — учёные, люди искусства, лучшие мастера ремесла… Да, именно здесь, на месте твоего княжества и вырастит новая столица мира! И я назову её нашими именами — «Лир и Майя»!
— Впервые слышу, чтобы город носил два названия.
— Я вправе менять традиции.
— Ну, что ж, мне это нравится! — щёки Майи вспыхнули румянцем. Она была довольна, что не придётся покидать привычные места.
— Ну, если ты со мной во всём согласна, то я поделюсь с тобой своими дальнейшими планами, — промолвил Лир, разворачивая Майю на своём колене так, чтобы смотреть ей в лицо. — А они у меня таковы, что в ближайшее время я разошлю своих гонцов по всему Гобо с письмами для правителей земель с предложением признать меня своим царём по-хорошему. Так будет лучше для них и для меня. Галон и другие мои помощники уже занимаются набором людей, которые могли бы стать послами. Всё следует сделать, как можно скорее.
— Ты полагаешь, правители согласятся?
— Они будут предупреждены. За послушание я оставлю владельцев земель своими наместниками, за ослушание поплатятся не только правители, но и народ, ведь мне придётся вызвать в землях непокорных землетрясения или направить туда войско из каменных быков.
— Как же велика твоя сила!
— Да, Майя, я сам только недавно узнал о ней. В городе Шалке, который я разрушил, скорее, спонтанно, чем целенаправленно. Там, в руинах библиотеки я нашёл ценнейшие книги, из которых и узнал о себе. Я — сын демона сильнейшей из стихий — земли, имя его — Каджи. По-настоящему сильные демоны, как Каджи, а не просто мелкие демоны болот или речек, очень редко решают стать чьими-то родителями, но если всё-таки у них появляется такое желание, то они воплощаются в материю своей стихии. Мой воплотился в скалу и дал мне жизнь внутри коровы. Почему именно коровы? Потому что в потомстве, рождённом именно от демона земли животным концентрируется величайшая сила стихии. Видимо, мой отец желал наделить меня колоссальной силой для своих планов, которые теперь станут моими.
— И эти планы — стать царём всего мира…
— Не только, — серьёзно проговорил Лир. — Власть нужна не для наслаждения, а для достижений ещё бОльшего, чем она.
— Да что же может быть больше, чем власть?
— Божественность. Бессмертие. Всемогущество.
— Ты… Ты хочешь стать богом?
— Сейчас — нет, я не смог бы. Но я надеюсь обожествить своего отца. И твоего тоже.
Майя удивлённо приподняла брови:
— Моего? Мой отец давно мёртв.
Лир улыбнулся и погладил её чёрные кудри.
— Плохо же ты знаешь себя! — заметил он.
— Что во мне такого, что я не знаю?
— Твоя душа. Я сразу понял её, когда впервые увидел тебя не на портрете, а в жизни, ещё лежащей без сознания на кровати. Твоя душа вибрировала огнём, говоря о своём происхождении от демона Свири. Да и отец мой шептал мне об этом из окружающих нас гор.
— О чём ты? — голос Майи сделался тихим и робким.
— О том, что в прошлом воплощении ты так же, как и я, была полудемоном и дал тебе жизнь демон очень могущественной стихии — Свири.
— Но… Но я очень боюсь огня… Ведь я обжигаю пальцы даже о кружку с горячим молоком — может ли огонь быть во мне?