Но Галон и его помощники, не менее расторопные, чем он, всё-таки нашли таких архитекторов — людей, не особенно богобоязненных, зато амбициозных, верящих только в свои силы и талант. Лир сулил им большие деньги за их труды и это было лишь важно для них.
Нашлись и художники, и другие мастера, которые могли бы заняться украшением храма.
В доме Майи теперь толпилось огромное количество людей: помощники Лира, получающие его распоряжения, творческие люди, несшие ему свои проекты и обсуждающие их с ним, купцы, принимающие его заказы, начальники над рабочими в рудниках и лесорубами. Уединиться можно было только в спальной, но и туда кто-то время от времени просовывал голову и беспокоил хозяев дома.
Лир торопил события, не жалея платы рабочим. Они привлекал на наиболее тяжёлые работы и каторжников, подкупая начальников каторг алмазами, чтобы получить большую рабочую дешёвую силу. Все его замыслы должны были совершиться в рекордные сроки.
Многие из тех, что бежали от него из городов и деревень в леса, теперь пытались вернуться в свои жилища, но заставали там других людей. Если они пытались жаловаться княгине, это кончалось для них нехорошо: Лир отправлял их на принудительные работы в рудники или лесоповал за еду и ночлег в наспех отстроенных бараках или в артели, добывающие в горных реках рыбу для рабочих. Отказывающих потрудиться на грядущего правителя мира заковывали в кандалы и всё равно заставляли работать, но уже в качестве то ли каторжника, то ли раба.
У Лира также появились и отряды силовых исполнителей, выполнявших его указы там, где требовалось принуждение.
Если Лир не жалел денег, то только для настоящих, ценных мастеров. Он звал в свой город и изобретателей механиков, которые могли бы предоставить ему проекты новых машин, что ускорили бы строительство дворца и храмов. В консервативном Гобо не жаловали скорость и инженеры и механики, пытающиеся изобрести что-то более совершенное, чем лопата и молоток, не были особо востребованы, чего нельзя было сказать о городе Маий и Лира. И постепенно страх перед демоном у талантливых инженеров и изобретателей начал пасовать перед желанием разбогатеть и сделать стремительную карьеру.
К середине лета, наконец, послы были полностью экипированы для своей миссии. Их кареты, наряды, содержание могли бы стать причиной зависти многих князьков в Уш, лишь мечтавших о такой роскоши.
И послы разъехались по всем концами Гобо, а Лир вновь нашёл причину для новых трат: он устроил подготовку к роскошнейшему пиру на его свадьбу с Майей. Сама свадьба была назначена на позднюю осень, к тому времени, Лир был уверен, многие князья Гобо добровольно согласятся признать его своим царём и он окажет им честь, пригласив на свою свадьбу.
Однако, всё пошло с точностью наоборот с его планами. Началось всё с того, что его послы не все вернулись в назначенный срок с севера — земли Шерноддан, объединяющей самые большие княжества на планете. Из трёх послов возвратился лишь один, с переломанными ногами и изуродованным огнём лицом и передал Лиру резкое и дерзкое ответное послание шернодданских князей, что они никогда не согласятся признать царём демона и, тем более, строить для демонов храмы, потому что они чтят лишь богов, а на изображения демонов плюют.
Лир пришёл в неистовое бешенство.
— Мне жаль было разрушать ваши города, которые, говорят, великолепнее, чем во всех краях Гобо, — говорил он, жарко дыша через трепетные бычьи ноздри, — я хотел их оставить и украсить лишь каждый ваш город двумя храмами для своего отца и отца моей возлюбленной. Но, увы, ваши города теперь не будут такими, как прежде! Воистину, вы враги сами себе!
Он полностью перешёл на питание камнями, готовя себя к тому, чтобы устроить величайшее землетрясение. Заставить задрожать весь север целого материка — задача весьма сложная.
Не желал лечь к ногам Лира и юго-восток — края Нут, купающиеся в богатстве и благополучии рабовладельцы, которые явно недооценивали грозящей им опасности и считавшие землетрясение в Шалке лишь гневом кого-то из богов, но никак не результатом гнева какого-то полудемона. Правда, они не убивали и не калечили послов Лира, они просто надменно ответили, что верят в силу богов, что защитит их от козней демона, а по сему не собираются демону поклоняться.
Это уже серьёзно озадачило Лира. Неужели ему придётся трясти ещё и юго-восток? Нет, туда он вышлет полчища быков, что оставят от городов гордецов одни руины!
Но отказы шли со всех краёв материка Гобо и Лир не знал, на кого сильнее лютует. Жители Гобо боялись гнева богов и не желали поклоняться демону.
— Что им бояться этих жалких богов?! — в ярости орал Лир, мечась по комнате и колотя кулаками в стены. — Где эти их боги? В чём они проявляют себя? Да они наверняка сдохли после старости или так одряхлели, что уподобились древним выжившим из ума старикам, которые смотрят на окружающий мир пустыми глазами, ничего в нём не понимая! А мы, демоны, молоды и полны сил, мы, мы действуем и скоро все это поймут!
Майя смотрела на его метания, сидя на кровати и ожидая, когда его бешенство немного поутихнет.
Наконец, когда Лир, откричавшись и отметавшись, опустился на ковёр посреди спальной, она заговорила:
— Прости, любимый, но те ответы, что ты получил от князей, вполне объяснимы. Нам всем с детства внушался страх перед богами и отвращение к демонам.
Лир повернул к ней морду.
— Но ты, кажется, не особо этому поддалась, — тихо промолвил он.
— Я — другое дело. Мы теперь знаем, какая душа живёт во мне. Но они всего лишь жалкие люди. Зачем гневаться на них? Просто прояви свою силу, докажи, что ты не шутишь.
— Разрушить весь материк? Погубить огромное число его жителей? Кто же займётся строительством храмов для Кажди и Свири?
— Те, кто останется жив и поймёт, кто здесь хозяин.
— Да, это довольно жёсткий отбор.
— И что с того? Для чего нам оставлять в живых такое огромное количество поклонников дряхлых богов?
— О, ты права, моя любимая! Пусть меньше, да лучше, чем много, да дурного. Я так и поступлю. После. После нашей с тобой свадьбы. Я хочу, наконец, сделать тебя своей женой. Возможно, разрушение старого мира и рождение нового совпадёт с появлением на свет нашего первенца…
— Мммм… Я никогда не хотела иметь детей, — созналась Майя.
— Почему?
— Я… Я боюсь.
— Боишься умереть от тяжёлых родов?
— Нет. Я боюсь иметь детей. Вообще. Я боюсь, что когда они вырастут, они убьют меня.
Лир опустил глаза. Он уже знал историю, как Майя поступила со своей собственной матерью.
— Ты опасаешься, что они будут ненавидеть тебя так же сильно, как ты ненавидела свою мать?
— Но я её не ненавидела раньше… Я не знаю, когда она стала моим врагом. И не в ней дело. Порою, мне кажется, что меня саму когда-то убили мои дети. Может, в прошлом воплощении, если оно было. В любом случае, мне страшно иметь детей, Лир.
Лир поднялся с ковра, сел рядом с Майей на кровати, обнял её и погладил её лицо.
— Что ж, моя любимая, я ни к чему тебя не принуждаю. Стань только моей женой — и мы оба будем счастливы даже вдвоём.
Майя обняла его в ответ и прильнула нежными пунцовыми губами к его огромному бычьему рту.
Лир готовился дать бой окружающему его миру, но прежде он всё-таки решил сыграть свою свадьбу с Майей. Да, он не откажется от своего праздника вопреки козням врагов. Если великие князья не пожелали плясать на его свадебном пиру — что ж, пусть это будут толпы простых людей, но из тех, что решились перейти на его сторону.
Свадьбу праздновали всем городом Майи. На улицы были вынесены столы — множество столов, наспех сколоченных из привезённых купцами досок и, на них расставлены блюда с угощением и кувшины с вином, над городом витал густой дым из-за жарившихся на каждом углу на кострах свиных туш и котлов, в которых варились куры. Здесь не было только говядины — Лир объявил коров священными животными и мясо их строго-настрого было запрещено употреблять в пищу на землях, что были под властью Лира.