На материке Гобо местами существовало рабство, но и в этом нет ничего страшного, потому что всегда находятся люди, которые боятся взять на себя ответственность и предпочитают ей несвободу. Что плохого в том, чтобы о чём-то не заботиться самому и жить на всём готовом, предоставленном заботливым хозяином? Правда, хозяин может наказать физически, и, возможно, не всегда справедливо. Но тут снова поможет терпение и умение прощать. Рабство — это выбор свободного человека.
И даже в тех местах, где не существовало плантационного полного рабства, оно всё-таки было. Весь материк Гобо пребывал в полурабстве. Ибо жители города или деревни являлись негласной собственностью своего князя, который мог даже продать кого-то из своих подданных в полное рабство. Или по своей прихоти лишить имущества или убить. Но и здесь спасение в терпении и ещё в скромности. Надо просто не искушать князя, чтобы он убил или ограбил. Уподобиться тени — так безопаснее и спокойнее. И не хвастаться здоровьем, чтобы тебя не захотели купить для работ на плантации или не заставили работать сверх сил на того же князя. Так где здесь зло, если ко всему возможно приспособиться?
Таким создали мир Великой Тыквы боги, а чего добивается Лир? Марионила спросила его напрямую, когда он, решив отдохнуть от созидания армии каменных быков, опустился на плоскость глыбы. Девушка тут же забралась к нему наверх и присела рядом, прямо на камень, не боясь охлаждения тела.
— Для чего тебе власть, Лир? — промолвила она серьёзно. — Ведь ты уже частично получил её, но никак не распорядился, так зачем она тебе ещё и ещё?
Лир ухмыльнулся краем полных бычьих губ:
— А зачем, по-твоему, мой отец Каджи дал мне возможность её заполучить?
Марионила покачала головой:
— Я не верю, что ты такой, как твой отец! Я вижу в тебе сына коровы и он восхитителен в своей мягкости и добродушии. А в тебе проявлялось и это. А что возжелает твой демон? Смертей, смертей и ещё раз смертей! Я знаю, что жизнь — это не самое лучшее и лёгкое, но смерть гораздо хуже!
Лир пристально посмотрел на неё:
— А зачем мне быть царём мертвецов?
========== Глава 10. Храмы для демонов ==========
— В таком случае, зачем ты сделал стольких мертвецами? — голос Марионилы чуть дрогнул. — Для тебя ведь было всего-навсего словами донесение: «Шерноддан трясётся». А ты подумал, сколько смертей за этим словом?
— Это был их выбор. Я предлагал им иное.
— Иное? Что? Достаток? Здоровье? Долгую жизнь? Что, что?
— Девочка, ты задаёшь слишком много вопросов, — Лир сполз с глыбы, спрыгнув в снег. Марионила последовала за ним.
— Лир! — в голосе её звонкой струной послышалась тревога. — Прошу тебя, остановись! Пойми только одно: все хотят жить! Просто, как прежде! Я знаю, ты хочешь отдать этот мир демонам, но демоны будут умерщвлять, умерщвлять и умерщвлять! Не останется милости, добра! Люди станут злы и безжалостны! Хозяева будут избивать рабов не в меру, на улице никто не подаст милостыню нищему, родные станут друг другу чужими — настолько окаменеют сердца!
— А может, в новом мире никто никому не будет рабом, не будет нищим и родню можно будет выбирать не по крови, а по духу! — прорычал Лир, широко шагая по снегу и преодолевая его глубину. Марионила задыхалась, стараясь не отставать от него, но всё же шага на два отставала.
— Лир, Лир, давай поговорим! — она чуть не плакала. — Ты хочешь через насилие заставить стать этот мир идеальным, но это не делается так скоро! Пусть всё будет гораздо медленнее, пусть люди тысячелетиями идут к мысли, что всё должно быть иначе! Ты просто всех убьёшь, но не переубедишь!
Лир не ответил. Он направлялся в шатёр, где ждала его Майя.
Марионила последовала за ним в этот шатёр, даже не спросив разрешения в него войти.
Майя окинула её гневным взглядом и скрестила руки на груди, но прогонять не стала: вошедший в шатёр считался гостем, а гостей выпроваживать не было принято ни в одном из краёв Гобо.
Марионила приблизилась к ней и заговорила:
— Ты-то, Майя, почему не переубедишь его остановиться? Разве ты не знаешь, сколько он уже убил и собирается убить?
— Поделом им! — резко ответила Майя. — Вот тебе-то что за дело, кто жив, а кто мёртв? Мы будем править горсточкой людей, оставшихся в живых, но зато они будут покорны нам. Они народят новое поколение людей, которых мы заставим воспитать уже в новой религии — они будут молиться не дряхлым богам, а нашим отцам — Каджи и Свири!
— Даже представить себе не могу, как будет страшен этот мир, — прошептала Марионила, в ужасе выкатывая глаза. — На почве, усеянной трупами погибших от землетрясений и под копытами каменных быков может прорасти только сорняки зла!
— Что ты можешь понимать, человеческое существо! — с презрением промолвила Майя. — Ты, верно, мечтаешь о звёздах после смерти только потому, что боишься глива Вечных Болот. А наши души иные — мы дети высших существ. Тебе ли советовать нам и поучать нас? Ты лучше бы подумала о своём насущном, что больше тебе пристало. Например, выйти замуж. Лир! — вдруг с каким-то вдохновением обратилась Майя к мужу. — А ведь для Усита так до сих пор не подыскали жену. Не поженить ли нам Марионилу и Усита? — она засмеялась.
Усит вместе со своей матерью до сих пор обитал в доме Майи, потому что никто из купцов, бывших в их доме, так и не пожелал взять в зятья этого человека. Лир подумывал предложить за него в качестве приданого драгоценные камни, но потом стало не до этого и Усит просто проживал в доме бывшей жены в качестве приживалки, как и его мать.
Лир также засмеялся, а Майя продолжала:
— А почему бы и нет, Марионила? Мы построим вам дом в новой столице мира, дадим вам рабов. Да, да, рабов! А почему бы нам не узаконить настоящее рабство, как в землях Нут? По-моему, это даже очень удобно! Вам не придётся работать и думать о том, где добыть денег. Ведь вы нам почти родня. Усит для меня, как брат, да и ты Лиру что сестра. Так разве мы лишим содержания нашего брата и нашу сестру? О, вашей доле многие могут позавидовать! Что, согласна?
Марионила досадливо поморщилась. Майя вызывала в ней раздражение, Усит — жалость. Она ничего не ответила на насмешки Майи, огорчившись лишь тем, что Лир не прислушался к её словам совершенно. И она ревновала Лира к его жене, даже понимая, что не имеет на это право. Но всё же в глубине души у неё теплилась надежда, что Лир всё-таки поймёт её, догадается, что она во много раз лучше Майи, что она добрее, надёжнее, нежнее, что он оценит эти качества и бросит Майю, полюбив её, Марионилу.
Лир же только ощутил раздражение от того, что Марионила попыталась отвратить его от его планов.
Многие не хотели того, чего желал Лир, также, как не хотела этого Марионила. Поэтому на его жизнь несколько раз покушались. В него была пущена стрела — два раза и копьё — один раз. Но он находился среди гор и их стихия защитила его, отклонив летящее оружие.
Одна стрела оцарапала ему ухо. И после этого стрелявший вскоре был обнаружен. Он оказался из Шалки и пытался Лиру отомстить за то, что во время вызванного тем землетрясения погибла его семья.
Другая стрела пролетела мимо и стрелок также был схвачен. Он был просто против того, чтобы будущей религией Гобо стало поклонение демонам.
Копьё несколько серьёзнее задело плечо Лира, но камни помогли ему быстро залечить рану. А злоумышленник оказался из охранников Лира, затесавшийся в доверие с целью уничтожить демонское отродье, как таковое. Этот просто не любил демонов.
Лира также травили. Он принял вместе с едой сильнейший яд и, ощутив от него невыносимое жжение в желудке, поспешил из дома, где он принимал пищу, во двор и принялся горстями запихивать себе в рот землю. Земля впитала в себя яд в его желудке и вышла обратно с рвотой. Он потом весь день ел землю и песок, чтобы очиститься окончательно, он испытывал недомогание и весь день провалялся в постели, требуя, чтобы рядом с ним почти постоянно находилась Майя. А на следующий день от отравления не осталось и следа, самочувствие значительно улучшилось и Лир был готов снова жить полноценной жизнью.