Теперь у Лира появилась новая забота: он вновь поселился в шатре между высившимися скалами, как всегда, вместе с Майей и его окружали шатры преданных ему людей. Лир взбирался на вершину какой-нибудь скалы и проводил там время с утра до вечера. Или же забредал в какую-нибудь пещеру и бродил по её лабиринтам долгие часы. Он говорил с духом камня — своим отцом, демоном Каджи.
А поздним вечером при лучине записывал на бумагу ценные сведения: слова религиозных гимнов, процесс ритуальных обрядов, как должны были выглядеть культовые вещи в храмах — всё до тонкостей.
Но главное требование Каджи просто ошеломила его и он не решился никого осведомить об этом так сразу, кроме своей верной подруги и жены Майи, которая, как он был уверен, могла бы его понять.
— Мы должны напитать демона Каджи человеческой кровью, чтобы он вошёл в силу, — сообщил он Майе, оставшись с ней наедине.
Майя внимательно посмотрела ему в глаза.
— И сколько крови мы должны ему дать? — она, казалось, даже не смутилась от этой новости.
— Сто. Сто младенцев, не достигших возраста двух лет.
— И что ты ответил?
Лир поднял вверх бычью морду, упершись рогами в стену шатра.
— Я промолчал.
— Почему?
— Да разве наши подданные отдадут нам своих детей? — взгляд Лира был устремлён вперёд, он как будто ничего не видел перед собой. — Дети ведь не старики, они будущая опора для своих родителей. Кто согласиться отдать свою надежду?
— Те, у кого таких надежд слишком много! — Майя сделала рукой небрежный жест. — В деревнях полно многодетных семей, где не прочь избавиться от лишнего рта. Вот послушай, мы можем сделать так: нужно набрать жрецов и послать их по деревням. Жрецы будут рассказывать сказки, что им нужны совсем крохотные дети для храма, из которых они могли бы вырастить истовых жрецов, прививая им преданность религии чуть ли не с пелёнок. Думаю, многие родители согласятся, тем более, если ещё и немного подплатить…
— Ты думаешь, отдадут детей за деньги?
— И даром отдадут! Уж я-то этот народ знаю.
— Но теперь в твоём городе и в деревнях проживают другие, новые люди, они, верно, не такие, как прежние?
— Даже если так, что мешает жрецам отправиться в соседнее княжество, где ничего не изменилось и народец там примерно такой, какой прежде был у меня? Не сомневайся, любимый муж, мы найдём сто жертвенных младенцев!
— Но Каджи передал мне волю и твоего отца Свири…
— И?..
— Свири тоже нужно сто младенцев. Ему нужна жертва не кровью. Он хочет сожжения детей. Живьём.
Майя охнула, схватилась за виски и зажмурила глаза. Постояв так несколько минут, она постаралась взять себя в руки и, широко распахнув глаза, твёрдо проговорила:
— Что ж, мы должны думать прежде всего о себе! Каджи и Свири — наши покровители, они — наше великое будущее и насколько великое, зависит от того, что мы сделаем сейчас, будем ли мы решительны и сильны или проявим ненужную мягкотелость и сопливую жалость. Надеюсь, ты не сомневаешься, Лир, что надо выполнить желание и Свири?
— Я-то не сомневаюсь, а вот тебе не стало ли страшно?..
Боги пантеона Така, которым ныне служили жители Гобо, не требовали человеческих жертв никогда. В их храмы жертвовали деньги, дарили ритуальную утварь, приводили скот, но даже скот не закалывался и не сжигался на алтарях, он предназначался для пропитания жрецов. В храмы также несли то, кто чем был богат: овощи, фрукты, мёд, цветы и случалось, дарили солонину. Ведь жрецы, содержащие храмы, должны были на что-то жить, если в этих самых храмах нуждались. Но в пролитии человеческой крови не видел смысла никто и она не лилась.
Майя посмотрела на мужа жёсткими глазами:
— Мы не можем быть рабами приходящих эмоций! И не будем терять время, ведь ты лучше меня понимаешь, что у тебя его не так много. Набери себе учеников и обучи их быть жрецами для Каджи и Свири, а потом отправь по деревням на поиски нужного для нас.
— Майя… Это ещё не всё… Двести младенцев — это только начало… Впоследствии мы будем обязаны ввести традицию… Перед каждым новогодним праздником для Каджи и Свири будут приносить человеческие жертвы… Во всяком случае, хотя бы в больших городах.
— Ну, что ж, постараемся преподнести это, как благую традицию, которая всем пойдёт лишь на благо. А помогут нам в этом жрецы, ведь мы наберём только умных людей.
Однако, именно с набором жрецов для Каджи и Свири и вышла заминка. Многие соглашались работать за вознаграждение, чтобы построить храмы для демонов, но непосредственно служить им — это вызывало страх и замешательство.
Уже был окончательно достроен великолепный и роскошнейший дворец Лира и для него изготавливалась мебель из лучших пород дерева. Облицован храм Свири снаружи и изнутри гранитом, а для Каджи — серым мрамором. В храме Свири воздвигли десятиметровое изваяние этого демона — могучего исполина из гранита. А Каджи был изображён на огромной глыбе, наподобие той, что когда-то служила убежищем для Каджи и из которой он зачал Лира внутри коровы. На глыбе было выточено лишь лицо Каджи — раскосые коварные глаза, странные квадратные брови, широкий нос с вывернутыми ноздрями и рот, сжатый посередине и чуть приоткрытыми опущенными вниз уголками. Только во рту у идола теперь находилась дыра — туда было положено выливать жертвенную кровь. Оба храма были наполнены сосудами, ритуальными чашами, светильниками и прочими культовыми предметами из меди, бронзы, серебра и даже из золота.
Храмы были поистине великолепны по своему виду и устройству, но желающих служить в нём не появлялось, хотя первым жрецам было многое обещано. Для жрецов за храмом строился коттеджный благоустроенный посёлок, жрецам было обещано приличное жалованье, не только одеждой и продуктами, но деньгами. Посулы были хорошие, но на них не откликнулся никто, даже последний деревенский батрак, которому даже во сне не снилось выбиться как-то из распоследней нищеты.
Лир и Майя не на шутку встревожились, ведь время шло, а храмы двух обожествлённых демонов пустовали, никем не опекаемые, покрывающиеся пылью и зарастающие паутиной…
========== Глава 11. Значит, я буду бороться… ==========
Лир и Майя оказались в растерянности. Принуждение в таком деле было бы неуместно, жрецы для новых богов Гобо должны были прийти по доброй воле.
И однажды они пришли.
Это были мужчина и женщина из народа лахи, муж и жена, оборванцы, скитающиеся из города в город с кучей детей и занимающиеся чем придётся для выживания. Его звали Чалки, а его жену — Кирка. В городе Майи они прожили около двух лет в какой-то заброшенной глинобитной лачуге, летом они воровали сахарную свеклу с городских складов и гнали самогон, а зимой попрошайничали, заставляли заниматься проституцией старшую дочь и даже отдавали в мужеложество двух своих сыновей-подростков, но ни за что не хотели работать.
Они явились в княжеский дом Майи на приём к Лиру — наглые, уверенный в том, что они, наконец, кому-то нужны и без них дело не обойдётся и сообщили, что согласны стать жрецами Каджи и Свири.
Лир брезгливо наморщил то, что у него считалось носом. Ему стало досадно: неужели ему придётся воспользоваться услугами таких низких всеми презираемых людей? Неужели жрецами его отца и отца Майи станут эти люди, которые сами по себе — грязь? Он надменно спросил Чалки и Кирку:
— А разве ваша богиня Лахи позволит вам это — поклоняться тем, кого прежде считали демонами?
Чалки и Кирка, переглянувшись, заулыбались огромными мясистыми ртами, обнажая крупные кривоватые зубы:
— Наша Лахи ничего не запрещает нам, кроме работы и гордости. А ведь это была бы именно гордость — погнушаться служению демонам!
— Вот только демоны не погнушаются ли вами, как гнушаются фекалиями? — ноздри Лира раздулись и в глазах сверкнула молния гнева.
Майя, стоявшая за его спиной, положила ладони на его плечи и успокаивающе погладила их:
— Любимый, думаю, нам сейчас не стоит быть разборчивыми и брезгливыми. Ведь ты же сам произошёл от бога стихии земли, — она умышленно называла Каджи богом, а не демоном, желая дать начало изменению его статуса, — и понимаешь, что земля поглощает в себя всё, чтобы стать жирной, сочной и давать обильный урожай. Она не гнушается навозом, так почему бы и нам не быть мудрыми, как земля и не пользоваться тем, что противно другим — для своего укрепления, высшего, благого дела в будущем?