Очень часто они уединялись в горах, их нёс в паланкине на своей спине каменный бык, управляемый волей Лира — то вознося их на вершины, то спускаясь в долины, то перенося через реки, то делая грандиозные прыжки через ущелья, бездонные пропасти.
Майя успела избавиться от своих причуд по части неприязни шерстяной и меховой одежды и теперь могла даже в зимнее время подолгу проводить время в горах, катаясь на каменном быке вместе со своим мужем. Он не выпускал её из своих объятий и кутал в края своего плаща, несмотря на то, что она была всегда тепло одета.
И Лир дряхлел и волосы его уже были не просто седыми — они стали белыми, но Майя по-прежнему любила его и с ужасом думала о разлуке.
Однажды Лир произнёс:
— Майя… Думаю, после меня ты ещё долго будешь молодой и красивой… Мы прожили вместе годы и были верны друг другу, но я не имею права требовать, чтобы и после моей смерти ты была мне верна… Ведь ты так красива, а это такое искушение… О, Майя, моя Майя, если бы хоть в сердце твоём навсегда остался только я, даже когда меня не станет!
У Майи выступили на глазах слёзы и она разрыдалась.
— Лир! — всхлипывала она. — Да разве я жаждала когда-нибудь так просто кого-то впускать в своё сердце? Ведь и ты вошёл туда против моей воли, так разве не хозяин ты моего сердца навеки?
Она стремительно бросилась к нему на грудь и обвила его шею руками. Затем посмотрела на него глазами, напоминавшими ямы:
— Хочешь, я убью себя, чтобы не жить после тебя? — глухо проговорила она.
Лир отпрянул от неё и, взяв ладонями её голову, отстранил от себя:
— Ты хочешь, чтобы я похоронил тебя?! Ты думаешь, я вытерплю эту боль — уложить тебя в могилу и скорбеть в тоскливом одиночестве до конца дней? О, Майя, моя Майя, даже слова твои невыносимо жестоки!
— А я, Лир? Как я стану хоронить тебя, как я останусь одна?
Он не знал, что ответить ей, лишь обнимал её и целовал бычьим ртом, в котором было потеряна большая половина зубов.
Лир умер внезапно и странно: Майя проснулась на его груди и вдруг увидела вместо него изваяние из камня, холодное, как лёд. Он, как это было всегда, обнимал её одной рукой, но не полностью, просто положив ладонь на её плечо, как будто предвидел, что ей придётся выбираться из его объятий.
Майя, выкарабкавшись из-под его руки, села рядом с его телом, оцепенев от ужаса. Она сразу поняла, что с ним произошло, но никак не могла принять.
А когда оцепенение прошло, она закричала во весь голос, зарыдала, опустила лицо на его грудь и её чёрные кудри рассыпались по ней.
На крик её сбежались слуги, охрана.
— Мой любимый! — слёзы лились из неё рекой. — Вернись! Вернись! Не надо!..
Причитания её были бессвязны и почти безумны.
Обо всём немедленно было доложено Галону и другим высокопоставленным сановникам.
Каменное тело Лира было уложено в гроб, вытесанный из сплошной глыбы белого мрамора и накрыт крышкой, изготовленной из другой глыбы.
Майя распорядилась временно поместить гроб в сокровищницу.
— Лир был главным моим сокровищем, — говорила она. — Так пусть и находится среди сокровищ до тех пор, пока ему не будет воздвигнут мавзолей, достойный его величия!
Майя задумала строить мавзолей для покойного мужа, равный достоинством, величиной и богатством дворцу, воздвигнутому при его жизни, решив, что завещает, чтобы после её смерти она была похоронена в этом же мавзолее рядом с мужем, в одной погребальной камере.
Но пока она была жива и считала, что после смерти должна унаследовать трон своего мужа, поэтому вела себя, как хозяйка дворца, богатств, империи и принимала решения ещё до церемонии принятия наследства покойного.
Однако, Галон и большинство сановников, бывших Лиру преданными слугами, поразмыслили и решили, что Майя не подходит на роль императрицы всея Гобо. Все знали, что она капризна, взбалмошна и вряд ли сумеет взвалить на себя бремя власти, скорее всего, она нагрузит ответственностью других, а сама будет лишь досаждать и мешать нелепыми прихотями и затеями, вроде строительства дорогостоящего мавзолея для покойного мужа. Излишние траты были нынче не к месту. Если раньше казна была полна и богата за счёт того, что благодаря силе Лира в горах Уш добывали драгоценные камни, то теперь рудники могли иссякнуть и транжирство было бы неуместно.
Однако, Майя ничего не хотела слышать о экономии, она настаивала на строительстве мавзолея, грозя предать казни каждого, кто осмелится ей в этом перечить.
Для неё это закончилось тем, что ещё до церемонии принятия царской власти она была отстранена от трона. Галон просто переманил на свою сторону все силовые структуры строящейся столицы, носившей название Лир-и-Майя и взял власть в свои руки.
Майя была арестована и заперта в собственных покоях. Она всерьёз была напугана и ожидала, что вскоре будет казнена.
Однако, Галон, захватив власть в империи, не решился ни казнить низложенную императрицу, ни сослать её подальше. Прежде он слышал ещё от Лира о её происхождении от демона Свири и, чтобы не разгневать демона огня, он поступил с Майей не так уж плохо.
Галон продержал Майю взаперти только до церемонии, на которой он объявил себя императором Гобо.
После этого он велел отреставрировать тронный зал. В этом зале стояли два трона: Лира и Майи. Галон приказал убрать трон Майи.
Майя же была освобождена. Ей вернули её княжеский дом и назначили пенсион из казны на содержание дома, дворни, так, чтобы она ни в чём не нуждалась. Но Майя не была благодарна за это Галону. Покидая роскошный дворец, она сказала Галону на прощанье:
— Думаешь, ты будешь наслаждаться властью, как Лир? О, Лир был поистине велик, за ним стояла такая страшная сила, что ему нечего было бояться и власть для него была лишь развлечением. Для тебя же она станет адом. Страх, дикий невыносимый давящий страх станет твоим постоянным спутником. Ты не ощутишь наслаждения едой, не оценишь окружающую тебя красоту вещей, приятность благовоний, вместо них тебе будут видеться и осязаться смерть, предательство, ненависть. Ты будешь одинок, окружён врагами, у тебя не будет спокойного сна. Потому что ты слаб, как все люди и власть твоя будет зыбким льдом над холодной водой гибели!
Слова Майи оказались для Галона пророчеством.
А Майя вернулась в княжеский дом, где все годы её замужества с Лиром ютился Усит со своей матерью. Бедняге Уситу так и не нашли жену, которая могла бы стать для него надёжной опорой, как-то не до этого было, но он неплохо прожил в доме бывшей жены на всём готовеньком, в сытости, тепле и без забот.
Когда Майя снова оказалась с ним под одной крышей, он стал ей чем-то вроде компаньона, в обязанность которого входило развлекать хозяйку. Потому что иных развлечений у Майи больше не было, разве что много и вкусно поесть, чтобы хоть как-то заглушить свою тоску по былой жизни и главное — по умершему возлюбленному мужу, любовь к которому была по-прежнему жива.
Объедание негативно сказалось на здоровье Майи, она сильно располнела и к концу жизни с великим трудом передвигалась на собственных ногах под тяжестью тела.
Умерла она к семидесяти годам от болезни кровеносных сосудов и была похоронена в небольшой гробнице, что была вытесана для Лира в одной из скал Уш.
И оказалась в царстве своего отца Свири, где вновь встретилась с ним…
Майя сидела в огненном круге измерения, принадлежащего её отцу Свири.
Сам Свири — неизменно юный, прекрасный, насмешливый, расположился напротив, готовясь вести беседу.
Майя отводила глаза. Душа её превратилась в сплошную болевую рану. Покинув бренное постаревшее тело, она переместилась сначала в огненную сферу своего отца, а затем ринулась в миры Каджи в надежде отыскать возлюбленного Лира, по которому так истосковалась за долгие годы одиночества и воздержания.
Каджи встретил её. Он был так же юн и красив, как и её отец, только, может, более угрюм и меланхоличен. Майя попросила его о встрече с Лиром, но тот лишь буркнул в ответ: