— Я соврал. Я ни когда тебе не изменял. Слышишь? Я… Я пытался найти хоть одно доказательство… я ис…
— Мне плевать, что ты делал. Мне плевать так же как и тебе тогда. Я сейчас пустила тебя в жизнь дочери. Но не в свою! — Убрала руку от лица. Положила полотенце. Я заглядываю в его зеленые изумруды. Его глаза полны болью, и сожалением. Но нет… — Когда ты нужен был, ты трахался с Дианой. Когда я ночами не спала, ты крепко спал в своей постели. Я пыталась тоже доказать, пришла к тебе, а ты что сделал? — Я приподняла руку показывая ему шрам. Он бегло взглянул на него, затем обратно поднял взгляд на меня. Приподняла бы еще майку, но я там голая. — На животе такой же. — Вижу, как он мучается, вижу как с ума сходит. Но пусть теперь побудет в моей шкуре. — Я тебе пыталась доказать… Я пыталась принести клятву. Но ты что сделал? — Оттолкнула его снова и прошла в зал. Кира стоит возле шкафа и швыряет из него свою одежду на пол с недовольным лицом.
— Кира, что ты делаешь? — Сложила руки на груди. Черт… Слова Славы въелись в душу. Не изменял… Дочка не дает мне расплакаться или начать кричать и высказывать все, что я думаю о нем. Нам правда надо говорить, но ни как не выходит. Собственно нужно ли ворошить прошлое?
Ростислав встал рядом, его грудная клетка тяжело поднимается. Дыхание такое же тяжелое.
Снова насыщенное утро… Вот хрен он ко мне лезет? Думает, что все исправит?
Хочу, что бы он ушел.
— Мне нечего надеть. — Я рассмеялась, она в миг озарила мою душу. Слава тоже хохотнул, но больше смотрит на меня. Наблюдает.
Он папой стал… Папой. Принял, дочка приняла. Странно осознавать, что вот спустя столько времени, этот мужчина не убить меня хочет, а на оборот, хочет меня обратно… Думала, он забыл меня.
— Хочешь, пойдем и купим? — Та замерла, медленно повернулась.
— Хосю. Но в чем мне идти? — Развела в сторону руки. Снова хохотнула.
— Кира…нельзя тебе с Ритой общаться. — Проговорила и чувствую, что голова начала кружиться. Старюсь не подавать вида. Села на кровать.
— Малыш? — Ростислав встревожился, подошел ко мне и присел передо со мной. Взял мои руки в свои, от чего мурашки пошли по коже. Его когда-то родные руки… те прикосновения. Но сейчас они мне приносят мне только боль. Я вынула руки из его хватки. Забралась на кровать. — тебе надо в больницу. Слышишь?! Сейчас оденешься и мы пойдем. Не забыла, что может случится? — Голос тревожный и в тоже время строгий. Эта строгость… Это власть… Я так скучала по нему.
Так тосковала.
Так нуждалась…
— Помнишь, врач говорила, что может быть фатально? Подумай о Кире… Случись…что…с тобой… — Посмотрев на дочку, глубоко вздохнула и слегка кивнула. Он прав, это ради Киры… Ростислав глубоко и облегченно выдохнул. Вижу обрадовался.
— Папа. — Дочка довольно улыбается смотря на Славу, а тот как цветок расцвел. Она что то у него спросила. Слава подошел к ней. Поцеловал в голову и обнял. Показал на розовое платье и та закивала. Я обратно села на край кровати. Глубоко вздохнула. Встала. Прошла к шкафу и взяла от туда черное легкое платье. Голова гудит, не много кружится, но я вроде могу нормально держаться. Прошла в ванную и накинула на себя одежду. Да, все так же без белья. А зачем мне оно? Подумала сарказмом. Платье обводит силуэт груди, являет ее полноту и соки, которые не много выделяются.
Белье не могла взять, потом что застеснялась? Спрашиваю себя и удивляюсь тому, что будто с ним не жила. Зачем строю из себя хрен знает кого?
Вышла. Кира уже одета, Ростислав заплетает ей косичку, а она отрывает кукле голову и прикрепляет обратно, под невнятную свою речь.
Ростислав оглядел меня внимательно, нахмурился.
— Ничего не забыла надеть? — Спросил спокойно и в тоже время строго. Вижу как желваки заходили на его лице. Как мышцы напряглись. Как движение его рук стало более медленным.
— Нет. — ответила невозмутимо. — Прошла на кухню, взяла Киры браслет. Вернулась обратно и селе на колени перед дочерью.
— Пожалуйста… надень белье… — Просит он хрипло, тяжело дышит. В голове довольно улыбаюсь. Теперь даже не жалею, что белье не взяла. Может, еще побесить? Прям в удовольствие. Защелкнула на запястье дочки браслет. Подошла к шкафу взяла трусы и прошла обратно в ванну. Смеюсь беззвучно. Вай щас будет мясо!! Аахахахха. Надела кружевные трусы и вышла. Ростислав глаза снова обвели меня взглядом, затем переместились к моим глазам. Он уже закалывает заколки дочке в волос.
— Пожалуйста… — Прошептал тихо. Глубоко вздохнул. Вижу злиться и сдерживает свою злость.
— а? — Не понимающе спросила. — Я надела белье. — Сказала не много улыбнувшись. У того глаза округлились. Шок. Ярость. Осознавание.
АХАХХАХА
Прошла к тумбочке и достала артефакты. Документы. Ключ от браслета на всякий случай. Прошла к шкафу достала сумку. Сложила все в нее. Села на колени возле нижнего шкафчика. Выдвинула его и просунула в глубь руку. Но то, что я хочу достать нету.
— КИРА! — проговорила строго и обернулась. — Опять лазила по моим вещам? — дочка залезла к папе на руки. Ростислав смотрит за мной, кажется много, что хочет сказать, да только молчит и пилит меня взглядом.
— под коватью. — Сама невинность. Уткнулась тут же в плече папы.
— что ты ищешь? — Спросил хмуро Слава.
— Оружие. — ответила спокойно. Словно это нормально. У того глаза округлились. Он посмотрел на дочь, затем на меня.
— ЧТО?! — Нагнулась под кровать и достала шарик. Игрушка — оружие против истерик. Когда нажмешь на шарик, он расширяется и мигает разными цветами. А из него вылезают по очередной световые фигурки с музыкальным сопровождением.
— Оружие, против истерик. — Сказала являя игрушку и бросила ее в сумку. — Кир. Я запретила тебе ее брать!
— Ню мама… Я хосю в нее игать. — Наклонилась и поцеловала ее.
— Знаю. — Ростислав смотрит на меня снова с любовью и нежностью.
— Я юбу тебя — Я улыбнулась.
— А я тебя… — Проговорила целуя в ручку. Слава так близко… его рука между мной и Кирой. Я в миллиметрах от нее. Даже чувствую его духи… Сердце рвется.
— папа, я и тебя юбу- Ростислав тут же прижал ее к себе крепко. Прикрыл глаза… столько боли и счастья на его лице. Вижу как он все еще не может поверить в то, что услышал это. Вижу как снова желваки ходят ходуном.
Обреченному на погибель, подарили жизнь…
Ухмыльнулась, развернулась и пошла в коридор. Надела босоножки, затем взяла для Киры. Вернулась обратно.
— И я тебя очень люблю дочка моя… — Проговорив «дочка» он словно пробует это слово на вкус.
До сих пор не может осознать, что он папа.
Смотря на это нахмурилась…
— У меня есть кое-что. — Проговорила и снова прошла к комоду. Достала флэшку. Ростислав повернулся смотря внимательно. Я подошла к ним. Подняла руку и крепко сжала ее крепко. — Здесь… Здесь все. Начиная с моей беременности. Заканчивая проснувшимся даром Киры. Здесь запись со стороны и запись как я это видела. — проговорила смотря в его изумруды, которые бегают от флешки ко мне и обратно. — Там… — Хмыкнула, смотря внимательно на накопитель. — Это я готовила для тебя. Однажды показав то, что ты пропустил и то, что мы смогли справиться и без тебя. — Проговорила гордо и холодно. — Все, что пережила я. — Перевела взгляд на дочь. — Мы.
Ростислав нерешительно протянул руку и бережно взял накопитель, слегка касаясь меня пальцами. Мурашки прошлись по коже, от его прикосновения.
Я не могу простить его за то, что он сделал и не сделал за эти четыре года…
Но чертовы изумруды снова терзают душу. Он кричит, требует его. Требует его видеть, чувствовать рядом…
Обида и боль воссоединилась вместе. Они словно на весах вместе с любовью. Каждая сторона перевешивает, то на одну сторону, то на другую.
Глубоко и устало вздохнула.
В больнице Кира не слазила с рук папы. Вот прилепилась к нему как пиявка. Даже ревную.