====== Глава 11. Закономерность ======
Произошло это после того, как Ысхуд возжелала большего, чем статус царицы — божественности.
Она самолично провела работу над этим. Просуществовав не в одном измерении невероятно долгое время, она во многом разбиралась и много умела, в том числе кое-что смыслила в инженерном деле и архитектуре. Поэтому она самолично составила чертёж храма, который собиралась воздвигнуть сама себе. Это было замысловатое шестигранное сооружение, на котором возвышалась вместо крыши шестигранная же сфера, на котором должны были водрузить шпиль с личным знаком Ысхуд — красный треугольник, вертикально рассечённый пополам. Сама она трактовала это знак так: треугольник означала личное качество духини-чудовища, как стремление к власти, возвышению и успехам; красный цвет символизировал энергию, славу, движение; то, что посреди треугольника пролегала жирная чёрная линия Ысхуд считала это обозначением умножения силы. Храм Ысхуд строился так же стремительно, как храмы Светоносного в соседних землях. Духиня не жалела ни средств, ни людей, принудительно сгоняемых на строительство этого храма. Занимались строительными работами рабы — в первые же дни своего правления Ысхуд ввела рабовладение, хотя прежде на этих землях жили свободные люди. Кроме лей, царице Мгиры служили и солдаты. Как и разбойники, добывавшие для неё золото и драгоценности, солдаты и их командиры были набраны ею из каторжников, только это были пришлые люди, бежавшие с каторги из других краёв и нашедшие приют в землях Ысхуд. И так же, как и разбойники, они проходили ритуалы, которые творили над ними Ысхуд, полностью подчиняя своей воле. Солдаты имели некоторые привилегии, правда, не очень большие. Это было право проживать в пирамидах с горизонтальными, а не с вертикальными ячейками и спать лёжа. И ещё в холодную погоду натирать согревающими мазями нагие тела. Но, конечно, солдат не могли прельстить такие незначительные привилегии, чтобы из-за них служить злобной ведьме, истязавшей свой народ безумными законами. Солдаты пребывали под властью её колдовства, чар, создававших иллюзии, что чудовище, управлявшее ими, неоспоримо право во всём. Остальные жители многострадальной Мгиры не находились под влиянием таких иллюзий. Ысхуд было это неинтересно. Считающие её безусловно правой были по-своему счастливы, служа ей. Да, это было нездоровое счастье фанатиков, идущих в никуда, это была страшная, опасная радость, но всё-таки это было своеобразное счастье, а Ысхуд ненавидела счастливых людей. И поэтому не стремилась подчинить силе своего колдовства всех подряд, предпочитая подвергать их насилию со стороны своих солдат. Именно солдаты сгоняли тысячи рабов на строительство храма Ысхуд — новой царицы и богини Мгиры. По её замыслам храм планировался гигантский — его размеры обязаны были превзойти все храмы на Планете. Это было бы здание-гора. Своё собственное изваяние Ысхуд намеревалась отлить из золота и украсить россыпями драгоценных камней высшей породы и изображение её должно было стать исполинским — не менее двадцати метров в высоту. — Это будет чудо, — говорила она себе, — оно прославит меня. И мою державу. Тогда уж в других землях никто не посмеет сомневаться, что моё государство самое великое и непревзойдённое. Величина и богатство храма, моё изображение из золота будет слепить глаза всем гостям, что прибудут посмотреть на это, никто не заметит другого: как эти жалкие людишки получают по заслугам только за то, что живут на свете! Уверена, найдётся немало идиотов, которые захотят переселиться в моё царство только потому, что оно будет прославлено! Но я пущу к себе только богатых, очень богатых, чтобы завладеть их золотом, золотом, а потом… Потом они кончат так же, как все, кто связывался со мной! — она хохотала во весь голос. — Дураки — это так забавно! — она вытирала выступившие от смеха слёзы. По планам Ысхуд перед храмом была замощена обширная площадь, а на ней возвышалось несколько десятков лобных мест. Нет, это не были места казней. Казнили преступников обычно в помещениях, которые по совместительству являлись чем-то вроде мясокомбинатов, где и находились пункты раздачи человечинки желающим, поддавшимся агитации слуг Ысхуд, пропагандирующих каннибализм как норму человеческого общества. Лобные места перед храмом Ысхуд были предназначены для священных ритуалов в честь новоявленной богини, придуманных ею самой. На этих возвышениях фанатики добровольно отдавали себя на мученические жертвы в честь своей богини, поглощавшей энергию их страданий, отчего росла её сила и возможности. Кроме того, она получала удовольствие и от самих зрелищ чьих-то истязаний. Особенно нравился ей ритуал, когда фанатики, взойдя на лобное место, садились на корточки и жрецы прибивали гвоздями к доскам пола лобного места их стопы и кисти рук. Фанатики корчились от боли, вопили сумасшедшими голосами, а потом так и оставались сидеть на корточках, прибитые к полу, не один день. Чтобы продлить их мучения, их поили и кормили, они справляли нужду под себя. Но кончалось всё тем, что они сходили с ума и умирали. Были и другие пытки и мучения — фантазия Ысхуд не знала границ. Храм её ещё пребывал в стадии строительства, а на площади перед ним, носившей, кстати, название Площадь Чистоты и Света, уже высились лобные места и трон царицы, часами восседавшей на нём и впитывавшей в себя флюиды чужих мучений и энергию, что покидала страдальцев. Но храм рос стремительно, несмотря на замысловатость архитектурного строения. И отливался по частям гигантский золотой истукан с лошадиной мордой Ысхуд и нагим её телом. У царицы Мгиры хватило на него золота — разбойники собрали ей его немало. И когда её священное изображение было установлено в главном зале храма, тогда Ысхуд сочла, что в него должны являться прихожане, чтобы нести ей дары и жрецы обязаны нести службу и петь гимны в её честь, сочинённые ею самой. Однако, аппетит духини-чудовища оказался неуёмным и она грезила о большем богатстве для своего храма: отделать его стены чеканными пластами, украсить колонным россыпями драгоценных камней, светильники и другие атрибуты культа также должны были изготавливаться из золота. И всё, что добывали для неё полчища разбойников, всё шло на украшение храма царицы. Ысхуд жаждала славы. Кроме полчищ лей, солдат и разбойников у неё была ещё одна армия — шпионов. Эти люди не были подвержены её колдовству, но они охотно служили ей за вознаграждение. По её поручению они разбредались по разным странам и рассказывали о том, какой богатый и огромный храм был выстроен в Мгире за короткий отрезок времени. Это было чудо света. Но гости не сразу поспешили в край царицы Ысхуд, чтобы увидеть своими глазами это чудо, зная и другое о нём, то, что это был ад на Планете. Конечно, находились отчаянные смельчаки, которые решались всё же побывать в этих землях и увидеть их чудеса и ужасы, но гигантский храм и золотой исполинский истукан в нём наводили не восхищение, а страх — для большинства. Так было в самом начале, а позднее в эту страну всё-таки потянулись толпы любопытных — многим хотелось своими глазами увидеть истукана из золота. От своих же подданных Ысхуд требовала, чтобы все до единого посещали этот храм, неся в него подношения или, если кто-то был беден, отдавал дань работами при нём. И вот тут-то и появилась в Мгире каста «серых». Это были те, кто никак не желал поклоняться царице, как божеству, признавать её богом. Никакие наказания не могли заставить их отречься от старых богов, а Ысхуд требовала именно этого. Поначалу этих непокорных арестовывали отправляли в дома казни. А позднее Ысхуд придумала более изощрённую кару для них. Недалеко от столичного города были воздвигнуты крепостные стены города, который так и назывался — Город Серых. На самом деле это было только название — город. Никаких построек, характерных для города в нём не возводилось. Улицы его заполняли шалаши из тростника и соломы. И туда ссылались те, кто отказался признать царицу Ысхуд богом. Поначалу ссыльным казалось, что всё к лучшему, всё-таки в шалашах было более сносно, чем в узких ячейках пирамид или в отхожих ямах. У них были колодцы, немного земли для огородов. Кто-то посчитал, что всё, что ни делается, всё к лучшему. И только тех, кто был поумнее, напрягало то, что они замкнуты в кольце высоченных стен этого города и ворота его надёжно заперты. И снаружи стены охранял патруль, невозможно было через стены перелезть или сделать подкоп, чтоб бежать. И не из тех была Ысхуд, чтоб как-то облегчить жизнь тем, кто особо провинился перед ней. Жестокость её явила себя через пару лет, когда многие ссыльные переженились между собой и в городе появилось много младенцев. Именно тогда в город вошли вооружённые до зубов толпы солдат. Они забирали детей и никакая сила не могла им противостоять. И когда у них спрашивали, куда забирают младенцев, они не отказывали в разъяснениях, потому что им был дан приказ от царицы поставить в известность жителей Города Серых, что ждёт тех, кто дорог им более всего. Младенцы должны были стать деликатесом для пиров столичной элиты, что уже пристрастилась к каннибализму. Когда об этом стало известно соседями Мгиры, возмущению их не было предела. Они были готовы идти войной на эту империю зла, чтобы уничтожить её, предать царицу-чудовище далеко не лёгкой казни. Но всех страшила армия из лей. Всё больше приходило осознание, что храмы Светоносного должны появиться не только в землях поблизости от Мгиры, защищающие от лей, но и по всему материку Ситоре. А позже — и за его пределами. И путешественники-проповедники целыми армиями уходили в глубь материка, в дальние страны, донося о существовании ада на земле, называемом царство Мгира и о чудовище-царице с лошадиной головой и тигриными зубами и когтями, управляющей леями. И о том, как защититься от неё. И о том, как построить храм Светоносного. Не многие верили на слово проповедникам, желая увидеть своими глазами то, о чём они говорили. И в царство Ысхуд приходило всё больше гостей. Одни понимали, что должны спасать свои земли от адской царицы, но было и много таких, что впадали в очарование богатым храмом в столице Мгиры и оставались в этой стране. Кто был богат, отдавал ей своё имущество, кто был беден, превращался в раба. Истукан как был поражал болезнью наиболее слабые души, вызывая сумасшедший восторг и восхищение своим видом. Казалось, что всё шло к тому, что власть Ысхуд разрастётся до немыслимых размеров. У неё появлялось всё больше золота и она покупала души. Её агенты слонялись по ближним соседним краям и по дальним странам Ситоры и вербовали тех, кто мог послужить Ысхуд, становясь приверженцем её культа и проповедуя его и одновременно способствуя разрушению культа других богов и главное — храмов Светоносного. И желающих находилось немало. Кого-то прельщало золото Ысхуд, кого-то ломал страх перед ней. И возникали секты её адептов, и эти секты росли. И росла уверенность Ысхуд — она победит. Ей не удалось купить богов Великой Тыквы, но она купит людей. А не купит, так запугает. — Я сильнее всех богов, — твердила она себе постоянно. — Ещё не было до сих пор такого, чего бы я возжелала и не получила. Всё идёт так, как всегда: к моей победе! Но однажды она пробудилась на своём роскошном ложе в тревоге. Просто было тяжело на душе и что-то недобро свербило в её глубине. Прежде иногда духиня испытывала такие чувства, ей становилось страшно, что она не сможет увернуться от настигавшего её возмездия. Она отлично понимала, что, созидая ад то в одном, то в другом измерении, способствуя этим превращению их в хорклы, она нарушает закон Сущего. Но она настолько верила в силу своего ума, хитрости, изворотливости и везучести, что была уверена в том, что избежит любого наказания. Ведь столько времени она творит то, что других ужасает настолько, что многие теряют от одного только страха рассудок, а наказания нет. И это утешало её, она разгоняла свои сомнения, тяготившие её. Но в этот раз она никак не могла избавиться от них. Стало так страшно, что в теле появился озноб, как лютой зимой, когда нет одежды, а тело леденеет от злого стремительного ветра, несущего потоки неумолимого холода. Тигриные зубы духини дробно застучали и она задрожала всем телом. Страх наваливался мрачной глыбой, появилась сильная тошнота. — Нет… Я не хочу… — пробормотала духиня, натягивая одеяло на лошадиную морду. Она знала, что надо делать. Ей нужен дополнительный источник сил. Сейчас она отправится на площадь Чистоты и Света, где всё ещё живут прибитые гвоздями к доскам лобного места её фанатики и напитается флюидами их боли. И полегчает. Как всегда полегчает. Она позвонила в колокольчик, чтобы вызвать слугу, дежурившего у двери в её покои. Но никто не явился на зов. Это показалось Ысхуд странным. Раньше слуга ни за что не посмел бы даже помедлить, когда слышал звон колокольчика своей госпожи. Прежде Ысхуд пришла бы в гнев, но на этот раз ей стало только ещё страшнее. Что-то пошло не так, как всегда. Она начала подниматься с ложа и тут обнаружила, что тело её сильно отяжелело и едва повинуется ей. Такого прежде с ней не бывало. Её тело всегда было полно недюжинной силы, титанической выносливости. Ей ничего не стоило преодолевать тысячи километров пешком, двигаться стремительно без перерыва и передышки много дней подряд, рушить скалы, поднимать тяжести, которые не сдвинули бы с места и несколько очень сильных мужчин. Так откуда же немощь в теле?! Она всё же поднялась и медленно двинулась прочь из покоев в поисках кого нибудь. И всё также её бил озноб и давил тяжким грузом гнетущий страх. Далее оказалось ещё непонятнее. Ысхуд бродила по своим хоромам, обычно полным угодливых слуг, но теперь в нём не было ни души. — Не может быть, — вслух пробормотала она, — они бы не посмели уйти без разрешения! Что это всё значит? Беспокойство вскрыло резерв её внутренних сил и она ощутила нарастающую бодрость в теле. Движения её сделались более стремительными и она заметалась по всем комнатам и звала слуг. Ответом ей была тишина. Наконец, когда она вошла в гардеробную, ей показалось, что из одного из её сундуков с одеждой доносится какой-то шорох. Она ринулась к этому сундуку, откинула крышку. И увидела сидевшую в нём одну из своих служанок, смотревшую на неё расширенными испуганными глазами. Ысхуд схватила её за волосы, вытащила из сундука и швырнула на пол. Та закричала, ухватилась за голову, но духиня не позволила её долго вопить и, протянув к её горлу когтистую руку, сдавила её: — Отвечай немедленно, как ты посмела?! Куда это все разбежались? Разве я давала кому-то разрешение покидать мои хоромы? И почему ты пряталась здесь — от меня? — Я вввв… Не смммм… ела… Ннннн… никто бы ннннне пппппоссссмммеллл нессссссти тебе дурные вести, госсссспожа… И мммолчать было ннннельзя, вввот вввввсе и раззззбежжжались…- служанка дрожала всем телом и заикалась и в глазах её был такой страх, что Ысхуд ощутила подпитку от него и немного взбодрилась, даже поняв, что её ждут нехорошие новости. — Говори! — повелительно произнесла она. — Ссссстраший командир явввввился вввввв х-хоромы ещё ннннночью… И сссссказал, что лллллеи воюют ссссс к-какими-то сссссстранными ссссуществами… К-красными ввввввоинами… — Что? — глаза Ысхуд округлились. Красные воины. Это были существа наподобие лей — неодухотворённые, искусственно созданные хозяевами Золотой Звезды и посылаемые ими в те миры, где мужчинам высшего мира было запрещено воевать самолично. Красные воины не могли войти в любое измерение просто так, обычно портал для них открывала энергия храмов Светоносного. — Не может быть! — Ысхуд обоими ладонями сжала виски. Она была убеждена, что храмов Светоносного ещё мало на Ситоре, что у них немного поклонников, что нет угрозы пришествия армии красных воинов. Что же произошло и что она упустила? Ярость от неудачи обрушилась на несчастную служанку. Взревев, как львица, Ысхуд в бешенстве схватил когтями лицо женщины и в секунды избороздило его, изорвав до кости. Затем помчалась прочь из гардеробной. В комнату, где она творила колдовские ритуалы. Там же находилось зеркало, открывавшее созерцательный портал. Ысхуд смотрела в портал, почти не мигая и не отрывая глаз. Она увидела этих красных воинов. Если леи представляли собой какие-то сплошные тени, то воины внешне были похожи на людей. Все, как один, они были одеты в красные камзолы и широкие красные штаны, красные сапоги и на головах их были остроконечные красные шапки. У них были даже лица — под цвет одежды, невыразительные и похожие друг на друга до неотличимости. И, в отличие от лей, они были вооружены — у них в обеих руках было по мечу. Леи же обычно не сражались оружием, их действия были, в основном хватательные, они пользовались так называемыми руками, которых у них обычно было две, но могло, в зависимости от обстоятельств, появиться ещё десятка с два. И в этом было их преимущество перед воинами Золотой Звезды. Они поступали, как спрут: обвивали соперника множеством рук, сковывая его движения и сжимая до тех пор, пока тот не менял форму так, что терял оружие и не имел возможности сражаться дальше. Наиболее же расторопные красные воины могли увернуться и выскальзывали из объятий леи. И сила была в мечах, которые обладали способностью уничтожить лею, но только в том случае, если удавалось ловко рассечь её как раз посередине так называемого туловища. Ысхуд поняла, что для победы лей она прямо сейчас должна начать руководить ими. Непосредственно там, на месте событий. Вести стратегию, руководить боем. Тогда победа будет за ней. Но что-то мешало ей выскочить из своих хором и с быстротой ветра помчаться к месту происшествия. К тому времени у неё уже было своё транспортное средство. Вернее, оно существовало у неё всегда, но когда она только появилась в мире Великой Тыквы, она передвигалась на собственных ногах, этим как бы принося жертву пространству, чтобы в дальнейшем обрести в нём успех в своих замыслах. Средством передвижения для Ысхуд служил пятиголовый дракон, который превышал размерами обычного коня раз в пятнадцать. Это также было искусственное создание, материализованная тень — такая же, как красные воины Золотой Звезды. На его спину можно было установить целую беседку, шатёр, даже маленький дом. Но для Ысхуд там был только один из её тронов. Дракон всегда находился на заднем дворе за её хоромами, ужасая всю её челядь, хотя он не был опасен в смысле плотоядности — он вообще не нуждался ни в какой физической пище. Ысхуд питала его энергией. Она было сдвинулась с места, чтобы поспешить на задний двор к этому дракону, но вдруг что-то её остановило и она снова примкнула взглядом к порталу. И пришла в ужас: красные воины пребывали. Она видела соотношение своей армии лей и солдат Золотой Звезды. Воюющие стороны перемешались и поначалу чёрного цвета лей было примерно поровну с красным; но теперь ниоткуда всё больше появлялось красного и так случилось, что всего за несколько минут красных стало больше, чем в три раза. Красно-чёрное море заливало все улицы столицы, оно шевелилось, но было зловеще-безмолвно и от него исходил дух смерти. На улицах не было ни души: горожане заперлись в своих жилищах, должно быть, дрожа от страха, потому что не понимали, что опять произошло в их империи-аду. Ысхуд поняла: она проиграла. Она попыталась себя успокоить: «Так было и раньше. У меня были колоссальные успехи, прославившие меня, но были и поражения. Не один раз я терпела и неудачи. Но это не сделало меня слабой, я никогда не впадала в уныние, я умела стойко держать удар. Я падала и снова поднималась. Я всегда жила разумом и не впадала в панику. Вот и сейчас моя рассудительность и здравый смысл говорят мне, что рациональнее бежать. Не бороться за плоды своих кропотливых трудов, а спасти себя. Я спасу себя и начну всё сначала.» Обычно такие разговоры с собой успокаивали Ысхуд и придавали ей сил, но на этот раз они не сработали. В душе по-прежнему сидел давящий ледяной страх и дурные предчувствия. И она никак не могла с этим справиться. ” Надо взять себя в руки, — её снова затрясло, — и переместиться в один из моих хорклов. Там я сумею хорошенько напитать себя и снова стану сильной.» Как все достаточно могущественные духи, она умела телепортироваться без помощи каких-либо атрибутов. Просто надо было хорошенько сконцентрироваться — и оказаться в совершенно другом измерении, на других частотах, среди другой обстановки… Но это почему-то не срабатывало. Она старалась, но почему-то её всё ещё окружал мир Великой Тыквы, её магическая комната в хоромах… Более того, по полу начал стелиться какой-то мертвенно-бледный туман, всё больше сгущаясь и постепенно поднимаясь вверх. — Что это? Почему? — закричала Ысхуд, заметавшись. Ответа не было. Она попыталась двигаться, чтобы выскочить из комнаты и бежать хоть куда ни будь сломя голову, но ноги отказывались ей повиноваться, она словно обратились в камень. — Помогите! — в отчаянии проверещала духиня. Туман окутал её полностью, утопив с головой, он был как сплошная пелена, сквозь которую уже ничего не возможно было разглядеть. И он, казалось, был осязаем и холоден, как вечные снега.