====== Глава 3. Встреча ======
— Я просто не успела рассказать тебе о твоём третьем воплощении, когда ты носила имя Решма, — пробормотала она. — Но я могу это сделать, когда тебе угодно.
— – - – Отлично, — Ялли бросила на Бали горящий взгляд. — Но ты скажи мне, это на самом деле важно для вас, чтобы я была на вашей стороне? — Да. Эта женщина всё верно поняла. Она на самом деле не теряла времени даром, пребывая в ипостаси дерева, — Бали усмехнулся. Глаза Ялли засверкали, как блики воды: — И ты, конечно, догадываешься, что в награду за это я бы хотела что-то большее, чем сундук с нарядами? — Ну, да, так дёшево продать своих богов — это было бы даже неприлично по отношению к богам! — ввернула Малентина и тут же получила звонкую пощёчину от Ялли. — Убирайся вон! — Ялли, дрожа от гнева, указала ей на выход из шатра. — Ещё раз посмеешь высказать своё мнение, какое бы оно ни было — пеняй на себя! В наказание за дерзость будешь спать не в шатре, а под шатром! Бали откровенно засмеялся. — Эта сумасшедшая здорово раздражает тебя, — заметил он. — Ещё бы! — Ялли скрестила руки на груди. — Из-за неё я потеряла своё княжество! Я бы сожалела, если бы мне это не посоветовал мой сын, обладающий даром пророчества. Он бы не дал мне, своей матери, дурных советов. И если из-за Малентины я потеряла одно княжество, то, думаю, должна приобрести другое, лучшее. — И как ты намерена это сделать? — поинтересовался Бали. Брови Ялли хмуро сошлись на переносице. — Я думала, ты знаешь это лучше меня! Зачем этот глупый вопрос? Я полагала, мы с тобой ведём деловой разговор, а не пустую игру слов. — Тогда уточни свои желания. — Я хочу княжеский трон города Чироки — мне и моему сыну! И трон должен передаваться по наследству! Трон. Казну. Силу. Всё, что было у меня в Шабоне! Бали скрестил руки на груди — ему явно не понравилось услышанное. — В Чироке не правят князья, — заметил он. — Здесь всё решает совет старейшин. — В Шабоне тоже улицами и деревнями управляют старейшины, но над ними глава — князь. — Жители Чироки считают, что князь им не нужен. — А я говорю, что смогу убедить их в обратном. Мой сын управляет стихией растений. Поэтому на Фаранаке не только мои подданные, но даже правители соседних княжеств прислушивались к мнению княгини Ялли! Не хотелось же им остаться без урожая фруктов и овощей. Лицо Бали сделалось ещё угрюмее. — Но мы тоже так считаем, что Чироке не нужны князья. Не забывай, что наше сообщество больших и учёных носит название Весы, что означает равенство, то самое равенство, когда не только боги не возвышаются над людьми, но и сами люди имеют примерно одинаковые права! Мы убеждены… — Понятно, значит, вы не намерены мне помогать, — перебила его Ялли. — Ну, что ж, я и мой сын справимся сами! Мы сами возьмём в Чироке то, что хотим, только вот вы уж не рассчитывайте на то, что я встану на вашу сторону! Бали раздражённо подкатил глаза: — И откуда у тебя такой аппетит — стать княгиней, не меньше! Почему бы тебе не стать просто богатой женщиной в Чироке, не наслаждаться роскошью, красивым домом, вещами? — Потому что в нашем мире быть богатой, не имея власти, не очень-то надёжно! — на повышенных тонах выпалила Ялли. — Я-то уж знаю, как власть имущие могут протянуть ручонки к чужим закромам, если пожелают, и выгрести всё подчистую! И никуда не денешься, отдашь, лишь бы тебя самого не тронули. Нет, я привыкла сама распоряжаться всем так, как удобно мне! Бали крякнул, но ничего не произнёс в ответ, очевидно, не зная, что сказать. — И почему бы городу Чироке не принять меня своей главой? — продолжала Ялли. — Шабона была мной довольна. При мне многие жители княжества выбились из нищеты, у меня не было голода, открывались благотворительные заведения — богодельни, приюты для сирот и калек, значительно уменьшилась преступность, снизились налоги, но при этом исправно строились дороги и мосты. А вот город Чирока ещё неизвестно, что представляет из себя! Может, на мои плечи лягут развалины и я буду тянуть на себе эту лямку?! Нет, пожалуй, я ещё подумаю, каким бы городом хотели бы править я и мой сын! Бали явно начал утомляться от этого разговора. Ну, вот, поди поговори с этой женщиной! Нет, пожалуй, он дождётся, когда к ним присоединится группа учёных, которая также прошла через Древо Мира, там должны быть женщины — пусть они и беседуют с этой Ялли. Между тем, Ялли пожелала принять водные процедуры и отправилась в окружении служанок, несущих простыни, к озеру. Служанки вошли в воду и, расправив простыни, соорудили ширму, за которой Ялли и её сестра Эльга сумели помыться душистым мылом. А когда сёстры окончили омовение, в котле уже сварилось мясо и Бали пригласил и свою дружину и Ялли с её спутников к трапезе. Все рассаживались вокруг накрытой поляны прямо на траву. Ялли вышла в новых нарядах, которые неизменно шли ей и присела на бревно рядом с Алзуром. Эльга также решила принарядиться, скинув своё воинское одеяние и облачившись в платье с множеством оборок и кружевных воланов. И пристроилась на траве рядом с рыжеволосым большим, попросив его наполнить её чашу вином. Ялли, глядя на неё, понятливо усмехнулась. Эльга, расставшись со своими пятью мужьями, быстро заскучала по мужскому вниманию. Ну, что ж, пусть сестра получает удовольствие, если это рыжий большой пожелает ей доставить его. Она перевела взгляд на Алзура, сидевшего рядом с ней на бревне и с наслаждением поглощавшим варево из мясного бульона и овощей. Он не был красавцем, он чем-то напоминал медведя. Ялли приходилось видеть это животное, у неё был в Шабоне свой собственный зоопарк. Поначалу она обзаводилась животными, чтобы развлекать сына, когда тот был ещё маленьким, затем заинтересовалась сама и покупала животных у заезжих купцов одного за другим. В её зоопарке были лев, тигр, обезьяны, несколько видов копытных животных, павлины и — медведь. И Алзур напоминал ей медведя: тот же взгляд — странная несовместимость простодушия и лукавства, властный профиль, уверенные хозяйские манеры. Но как же он огромен! Бали, находившийся неподалёку от неё вновь завёл разговор о той идее, что он и его дружина несли в этот мир — сделать его без богов. Он обращался к корабельной команде Ялли, её служанкам и Дану, расписывая, насколько это будет выгодно и хорошо для мира. Ялли поняла, что он всё ещё пытается в чём-то убедить её. Но её не прельщают миражи чьих-то мечтаний, картин, видимых глазами одержимых грандиозными идеями. Она из тех, кто живёт здесь и сейчас, а здесь и сейчас она хочет вернуть потерянное. И ещё она хочет… Под ложечкой засосало, когда Бали начал в подробностях объяснять, как утрачивают свои силы боги, когда рушатся их храмы, часовни, капища, когда смертные перестают им молиться. Она подумала о том, что вот, если будет разрушен ЕГО храм, он перестанет быть богом. Возможно, он превратится в скитальца, подобного перекати-полю. И это причинит ему страдания. Такие же, какие претерпела она, когда была брошена им. Она тоже тогда ощущала себя чем-то вроде перекати-поля, её душа не знала покоя и мёрзла, как от гонящего её куда-то ледяного ветра. И вдруг она поняла: она хочет мстить сама. Своими руками разрушить его храм. Осквернить, развалить. Чтобы он понял её боль. Она перевела взгляд на Дана, сидевшего на траве, подтянувшего тощие колени к груди. Осудит ли её сын за то, что она собирается погубить его отца? Но он уже взрослый, он обязан её понять. И всегда быть на её стороне, что бы она не решила. Она должна всегда быть правой для него. Потому что это она одна любила его все эти годы, она оберегала его, она заботилась о нём. А не его отец! Алзур поднёс ей чашу с вином и она с благодарностью приняла её. Вино оказалось великолепным, красным, шипучим. Она с наслаждением выпила его и протянула пустую чашу Алзуру, давая понять, что хочет ещё. Небо постепенно темнело и свет костра, над которым был уже убран котёл с мясом, сделался особенно уютным. Все пили вино, расслабились, повеселели. Кто-то пробовал петь песни, это были люди из дружины Весов, их голоса гремели, как трубы, разносясь по пространству. Бали уже не говорил своих речей о том, каким благом станет отсутствие богов в мире Великой Тыквы. Эти речи были непонятны спутникам Ялли и пугали их, поэтому почти все они постарались опьянеть от вина и заглушить свой страх громким пением и смехом. Она приподнялась со своего бревна, приблизилась к Бали и плюхнулась на траву рядом с ним. — А, пожалуй, я соглашусь встать на вашу сторону, — произнесла она и в глазах её отразился огонь костра, но создавалось впечатление, что они пылают у неё сами по себе. — Всего за одно небольшое условие. — Какое? — Я разгромлю храм бога деревьев Али! Это должен быть первый храм, с которого начнётся уничтожение. И начну его уничтожать я. И, разумеется, получила немедленное согласие Бали. И теперь, сидя на троне, водружённом на алтаре разгромлённого ею храма, поджав под себя ноги, она смотрела на приближающиеся к ней тёмные контуры странных существ, не веря своим глазам, что кошмар происходил наяву. Они глядели на неё, все разом. Чёрными глазницами, ещё более тёмными, чем они сами. И трудно было понять, что было в этих глазницах: то ли пустота, то ли нечто не менее страшное. — Господи, нет! — пробормотала она и подумала, что надо бы позвать своих друзей, но услышат ли? Она закричала, называя их имена, но они явно не слышали её и не спешили на помощь. Тёмные двигались на неё, сбившись в толпу. И вдруг это толпа разлетелась в разные стороны и на её месте появилось дерево — оно как будто в считанные секунды выросло из-под земли. В воздухе что-то засвистело, из дерева выскочило нечто длинное и гибкое и впилось в одну из теней. Та, издав какой-то мерзкий скрежещущий звук, рассыпалось на чёрные частицы. Затем свист повторился ещё и ещё, дерево как бы выбрасывало из себя щупальца, которые пронзали зловещие тени и разрывали их. Ялли не стало от этого легче. Дерево… Дерево до боли знакомое… И теперь она увидела его возможность уничтожать. Дерево убивало тени и одновременно свершалось то, свидетелем чему Ялли была много лет назад: с деревом происходили метаморфозы. На коре его проступало человеческое лицо с утончёнными чертами, сначала как будто вытесанное из дерева, затем обретавшее цвет живой кожи и становившееся всё более прекрасным. Ветви превращались в пару могучих рук, остальные ветви как бы рассеивались в воздухе, а ствол раздваивался, обретая форму стройных крепких ног. Это был ОН. Сердце Ялли бешено застучало и она оказалась близкой к обмороку. Он всё ещё разбрасывал свои щупальца, уничтожая тени и даже когда не осталось ни одной, эти щупальца извивались вокруг него, как змеи. Он приблизился к ступеням трона. — Я вижу, что тебе очень удобно сидеть там, — ехидно проговорил он, — очевидно, потому что это запретно и являет собой величайшее кощунство! Она молчала, продолжая сидеть с поджатыми ногами и не сводя с него взволнованных глаз. — Однако, если ты продолжишь находиться там ещё где-то с полчаса, тени снова вернуться, — продолжал он. — Видимо, твои друзья тебе этого не объяснили, потому что сами этого не знали. Она молча свесила ноги с трона, поднялась и медленно спустилась со ступеней. — Твой храм доживает последние часы, — сдавленным голосом проговорила она, дерзко глядя ему прямо в глаза. — Я рассчитывал услышать от тебя другие слова, — ответил он. — Я не собираюсь говорить с тобой! — воспоминания о причинённой им обиде сделали напрочь лишили её робости. Она ненавидела. Как же она его ненавидела! Она стояла напротив него. Затем, резко развернувшись, она обошла его и стремительно зашагала к выходу. Подол чёрного платья с шумом бился о её ноги от быстрого движения. — Остановись! — повелительно крикнул Али. Она как будто не слышала его. Одно из его щупалец выстрелило вперёд, обхватило её, как аркан и остановило. Преодолевая объятия щупальца, она сумела всё же развернуться к нему разгневанным лицом. — Ты не смеешь мне приказывать! — закричала она. — Ты мне не бог! Я не признаю тебя богом! Я сильнее тебя, потому что мы знаем способ, как лишить тебя силы! Это в наших руках! Щупальце сползло на её бёдра, затем — ниже, обвив её колени и лодыжки и от этого она не смогла удержать равновесие и села на пол. — Алзур! Хнут! На помощь! — закричала она истошно. Как только она произнесла эти имена, лицо бога деревьев залилось краской гнева и ревности. С этими мужчинами — Алзуром и Хнутом она провела ночь. Это в то время, когда он, бог деревьев, пытался рассеять энергию, при помощи которой большие замкнули его в его собственной сфере. Но это не помешало ему видеть и знать. Когда пиршество у костра было окончено и все разбрелись по шатрам, у потухающего огня остался только сидящий на поваленном дереве Алзур. И через некоторое время к нему из шатра вышла Ялли и всё в ней говорило о том, что она желала быть с этим мужчиной — походка, движения, выражение лица. Алзур любил своих больших женщин, с ними не надо быть осторожными, их можно было сграбастать в медвежьи объятия, месить, как тесто, тискать, наслаждаться. А эта маленькая, ведь сделай одно неловкое движение — и, глядишь, сломаешь ей какую косточку… Но она была так красива, что отказаться от неё означало бы ощутить себя дураком на долгие времена. Алзур разложил ещё один шатёр — для неё и для себя и, подняв её на руки, как ребёнка, уединился там с ней… А бог деревьев в своей сфере сходил с ума от ревности и ненависти к большим, перешедшим ему дорогу. Ему бы только выбраться из своей сферы! Он отомстит! И ранним утром, когда Алзур пробудился раньше Ялли и отправился для водных процедур на озеро, к нему в шатёр успел заглянуть его брат-близнец Хнут, разбудить Ялли, которая приняла его за Алзура, и исполнить своё желание: также, как и брат, прикоснуться к редкой красоте этой женщины. Позже, когда Алзур вернулся в свой шатер и застал там своего брата, в объятиях которого утопала Ялли, случился серьёзный скандал. К тому времени пробудился Бали и вся его дружина. Услышав крики, доносившиеся из шатра, Бали поспешил туда и утихомирил братьев. И вскоре большие и другие были снова в пути по направлению к городу Чироке и всю дорогу братья ссорились, кому из них нести на плече Ялли. Дан, очевидно, понявший, что произошло этой ночью у этих двоих братьев-больших с его матерью, был угрюм и раздражён и когда Ялли попыталась заботливо пригладить его взъерошенные кудри, он увернулся от её руки, даже не глядя ей в глаза. А его отец, бог деревьев, пришёл в такую ярость, что сумел всё-таки справиться с энергией, замыкавшей его в его собственной сфере. И весьма вовремя… Он приблизился к сидящей на полу Ялли, выкрикивающей имена своих любовников. Наклонился, взял её за левую лодыжку и поволок по гладкому полу по направлению к тёмной нише, ведшей в его тайное святилище.
====== Глава 4. Объяснения. Месть Дана ======
Ялли снова открыла было рот, чтобы позвать на помощь Алзура и Хнута, но интуиция, неплохо укрепившаяся у неё за годы правления княжеством и инстинкт самосохранения подсказали ей, что в данной ситуации лучше промолчать. Она ехала по полу на спине, над ней в вышине парил купол храма, расписанный под сомкнувшиеся кроны деревьев.
Этот храм Бали собирался переделать под жилой дом для учёных, которые должны были прибыть из другого измерения путями Древа Мира. Ялли вдруг пришло в голову, что это было бы слишком жирно — обитать, как в обычном жилище, под таким роскошным куполом. Она подумала так же, что можно было бы попробовать извиниться перед богом деревьев. Кажется, он просто в ярости. И именно из-за этого она не могла прикинуть, как начать извиняться и поэтому продолжала молчать, скользя спиной по каменному отшлифованному полу. Затем, когда Али, не отпускавший её ногу, затянул её в нишу, пол сделался каким-то шершавым и Ялли, скосив глаза, поняла, что здесь он был выложен досками. Теперь бог деревьев тащил её по длинному коридору, слабо освещённому дневным светом, едва проникавшим в маленькие окошки под потолком. Платье задралось чуть ли не на голову Ялли, ей всё время приходилось поправлять подол. Становилось всё дискомфортнее. Прикидывалось и так и эдак, какие слова подобрать для извинений. Уж очень хотелось теперь выпутаться из этой истории. Ничего не пришло в голову лучше идеи пустить слезу и напомнить, что у них есть сын, ради которого бог деревьев должен помиловать её, злосчастную богохульницу. Однако, когда он затащил её в маленькую комнатушку, наполненную множеством светильников на столиках и полочках, и отпустил её ногу, слёзы почему-то упорно не хотели литься из глаз. Более того, Ялли ощутила в себе прилив какой-то неописуемой наглости и она села на полу, озираясь кругом. Очевидно, это было святилище, потому что в нём находилось слишком много статуэток и икон бога деревьев — символическое личное пространство божества. Али повернул к ней гневное лицо. Затем склонился над ней, взял за плечи и рывком поставил на ноги. Щупалец вокруг него сделалось ещё больше, они закружились вокруг Ялли и из их начали высовываться какие-то неприятного вида иголки. — Несколько лет назад, — вкрадчиво-зловещим голосом заговорил он, — из джунглей в город вышел дикий слон и приблизился к моему храму. И вздумал почесать бока о стены моего храма. И стена — вот здесь, в святилище, начала рассыпаться на кирпичи. Так вот, моя дорогая, всего одной капли яда из этого шипа, — конец щупальца оказался перед лицом Ялли, — хватило, чтобы слон подох. Так что прошу тебя, не делай резких движений, чтобы не уколоться! Потому что человек может умереть раньше, чем слон. А мне хочется, чтобы ты дала мне ответы на несколько моих вопросов. — Пожалуйста, я готова ответить, — кротко ответила Ялли и скосила глаза на иголку, торчавшую перед её глазами. — Скажи мне, у тебя не было опасений, что столь огромные мужчины, с которыми ты провела эту ночь в шатре, могли бы переломать тебе все кости? Или тебе было так хорошо с ними, что благоразумие стало тебе помехой? “ — Они были осторожны и ласковы, “ — чуть было не ляпнула Ялли, но опомнилась. Создавалось впечатление, что бог деревьев, до зубов вооружённый ядовитыми шипами, ревновал её, а значит, следовало подбирать слова. — Да не так уж мне с ними было и хорошо, — осторожно пробормотала она. Глаза его зло сузились. — А я подумал иначе, тебе ведь оказалось мало одного! — Но второй-то обманом проник ко мне… — И тебе это понравилось? Ты не очень сердилась, как я видел это. Или ты думаешь, что от бога может быть что-то сокрыто? — Да просто ссориться с ними не хотелось… Глаза его засверкали огнём: — Я знаю, что ты не такая дурочка, какой пытаешься прикинуться. Ты стала моим врагом! — Ненависть — обратная сторона любви, — ответила она. — Ненависть ко мне? — Или твоя — ко мне. — Я любил тебя все эти годы, но ты так быстро тогда забыла меня… Карун… Ялли улыбнулась: — Если от бога ничего не может быть скрыто, то неужели ты не понял, что я никогда не любила Каруна? Ей показалось, что щупальца с ядовитыми шипами сделались менее напряжённым и слегка отдалились от неё. — Но ты стала его женой… — Я должна была как-то отвлечься от невыносимой боли. Ведь ты бросил меня, а я всё ещё тебя любила. Гнев начал сходить с лица Али, но на нём всё ещё оставалось выражение укоризны и отчуждения. — И ты не подумала о том, что я оставил тебя не по собственной прихоти, а потому, что обстоятельства сложились так? Или ты думаешь, что боги сильнее обстоятельств? — Я не знаю. Я подумала, что надоела тебе. — Ты подумала! — воскликнул он. — Разве может бог подарить вечную молодость и здоровье женщине, которую бы не любил и которой не надеялся вернуться? — Но ты и не вернулся. Посмотри на меня, — она грустно улыбнулась, — ты видишь перемены на моём лице? Оно всё такое же юное, как тогда, но ведь на нём нет ни кровинки. Это с тех пор, как я едва не умерла от горя, когда ты оставил меня. Лицо его смягчилось, глаза сделались бархатными — как когда-то… Руки его, сжимавшие её плечи ослабли и начали ласково поглаживать их. Шипы уходили в кончики щупальцев, а сами щупальца медленно уплывали за спину бога. — Ялли… Он притянул её к себе и губы его жадно припали к её губам. Ей стало жарко в груди и она поняла: нет, она не ненавидит, она снова любит. Так же, как тогда. Горячие слёзы потекли по её щекам и она бросилась в его объятия, забыв обо всём на свете. Братья Алзур и Хнут уныло сидели на ступенях храма. Они уже успели несколько раз поменять положение в томительном ожидании: они то вставали, то прохаживались перед крыльцом, то присаживались, то снова вскакивали. А теперь просто опустились на ступени. — Что-то долго она там, — заметил Хнут. — Глупый ты человек, — назидательно ответил ему Алзур. — Она же женщина, к тому же, из маленьких. Это тебе бы с твоими ручищами хватило бы нескольких минут, чтобы в храме один прах оставить, а ей требуется время. Другие большие разбрелись по городу. Несколько часов назад они вошли в него, увеличив свой рост раз в пять. Горожане, ещё издалека увидав таких великанов, с криками ужаса бросались в рассыпную, хотя огромные мужчины были настроены миролюбиво, они с простым любопытством озирались кругом, и не думая причинить кому-то вред. Они просто отыскивали храмы. И первым из них был ими найден храм бога Али. Бали громовым голосом закричал, чтобы храм был немедленно очищен от жрецов и посетителей, потому что храму пришёл конец. И людишки начали выбегать из храма, вопя от страха и прикрывая головы. И тогда к опустевшему храму приблизился Алзур с Ялли на плече и опустил её прямо на ступени перед храмом. Ялли потребовала, чтобы он затворил за ней дверь, когда она войдёт в зал храма. И он подчинился, не спрашивая, зачем. А другие большие искали другие храмы. Решено было просто отыскать все святилища, но разрушить немного попозже, когда прибудет группа учёных во главе с неким Сифом. И вот теперь Алзур и Хнут просто ждали. В двух шагах на траве присел Дан, подвернув ноги под себя. За его спиной высилась священная роща, принадлежавшая храму. Он наблюдал за братьями, глядя на них недобрыми глазами. Он слышал их каждое слово и их разговоры не нравились ему. Алзур раздражённо пихнул Хнута локтём в бок: — Зачем ты влез в мой шатёр — к ней, когда я купался? Эта женщина выбрала меня, зачем тебе ещё потребовалось соваться? — Она мне тоже понравилась. Я никогда не встречал никого, кто бы был ей равен по красоте! Вот ты лучше скажи, как это ты связался с маленькой? За тобой такого прежде не замечалось. — Это моё дело. Не суйся и не мешай мне! — Вот ещё, если она меня позовёт, не сомневайся, что я пойду! — Эй, вы! — услышали они голос Дана. — Грязные ублюдки пьяных свиней! Вам ли говорить о моей матери, если вы способны лишь разрушать, не будучи ни богами, ни демонами? Братья разом повернули головы в его сторону. — О чём пищит этот птенчик? — насмешливо произнёс Хнут. — Он, кажется, нас оскорбляет, — набычился Алзур. — Обычно малый народ опасался так оскорблять нас. Или он надеется спрятаться за спину мамочки? — Чтобы его не отшлёпали! — добавил Хнут. — Похоже, вам самим не помешает порка! — парировал Дан. — И, похоже, она скоро произойдёт. Братья разом поднялись на ноги. — И как же это она произойдёт? — на добродушном лице Алзура начало появляться выражение гнева. — Подойдите поближе — увидите, — ядовитым голосом предложил Дан. — Ты, птенчик, случайно, не подвинулся ли рассудком? — братья разом зашагали к нему, но юноша и не думал двинуться с места. И когда большие оказались в двух шагах от него, два дерева священной рощи за его спиной вдруг резко наклонились вперёд и ветви их хлестанули больших по глазам. Братья прикрыли лица руками и в ту же секунду ощутили, как их ноги обхватывает что-то очень прочное и тянет за собой. Они отняли ладони от лиц и в ту же минуту какая-то неведомая сила поволокла их в сень рощи. Однако, братья не растерялись и поняли, как надо действовать: они постарались встать на ноги и начали расти. Плечи их разворачивались в ширину, упираясь в стволы деревьев, ноги всё больше походили на могучие колонны, они тянулись в вышину до тех пор, пока их головы почти поравнялись в кронами деревьев. Дан ухмыльнулся и возвёл вверх обе руки. Сразу несколько деревьев качнулось к братьям и ветви начали обвивать руки, ноги и туловища больших. Братья принялись яростно сопротивляться, пытаясь обхватить руками стволы и вывернуть их с корнем. Дан поднялся на ноги, повернулся лицом к роще и сделал несколько жестов руками, как будто что-то стягивал вниз. В ту же секунду мелкие ветви деревьев начали цепляться за одежду братьев и тащить её книзу. Сначала на землю упали штаны Хнута, затем — Алзура, а после на братьях затрещали их длинные рубашки и посыпались вниз рваными клочьями. Как только до братьев дошло, в каком конфузном положении они оказались, ими овладела ярость. Они разом взревели, как медведи, и бешено заметались, как утопающие. Хнуту удалось дотянуться рукой до ствола одного из деревьев, потом — другой и вытащить дерево из земли с корнем. Но это не решило проблемы: корни дерева, вывернутые из земли, как змеи, обвились вокруг его обнажённых ног. Большие, которые могли победить целое войско маленьких людей, явно не могли справиться с силой деревьев. Дан смеялся, глядя на их старания. Внезапно внимание его было отвлечено от двух больших, бьющихся со стихией деревьев. Краем глаза он заметил золотистый луч, струившийся как бы ниоткуда и уходивший в землю. Юноша развернулся в сторону этого видения. Луч постепенно расширялся в диаметре и менял форму. Он падал прямой линией, но вот эти линии начали изгибаться, горизонтально расходиться в стороны, приобретая очертания древесного ствола, покрытого мощной толстой корой, и ветвей — могучих, покрытых золотистой листвой. — Ого! — вслух проговорил Дан. — Что это за дерево, которое мне неизвестно? А дерево, которое поначалу было полупрозрачным, как бы вытканным из воздуха, становилось уже непроницаемым для взгляда, вполне материальным. И оно сияло, как будто было выковано из золота. — Уж не то ли самое это дерево?.. — пробормотал юноша, скрестив руки на груди, наблюдая за золотым деревом и напрочь забыв о Алзуре и Хнуте, нагишом бьющихся в путах священной рощи бога Али. Между тем, метаморфозы не прекращались и посередине дерева образовалась тёмная щель, которая начала раздвигаться внизу и раскрываться треугольником, как два полога в шатре. И когда она достаточно расширилась, в ней появилась голова человека, затем его плечи, потом — нога, шагнувшая на траву внешнего мира. И вот, он сам выбрался наружу из золотого дерева. Он был долговязый, худощавый, узкоплечий. На нём был тёмно-красный камзол и такого же цвета узкие брюки и чёрные ботфорты. Длинные волосы казались просто тёмными, но когда он вышел из тени золотого дерева, а необычное дерево тоже отбрасывало тень, как простые деревья, и солнечные лучи упали на его голову, оказалось, что его волосы имели странный зеленоватый оттенок. Лицо его было ничем не примечательно — узкое, худое, как у аскета. Раскосые глаза были живыми, с прищуром. — Похоже, всё началось-таки без меня, — проговорил он голосом, чуть в нос, покосившись на голых больших, уже вывернувших из земли несколько деревьев. Но это не помогло: корни и ветви деревьев обвили их так, что братья оказались в коконах из них, от которых никак не могли освободиться. — Ещё ничего не произошло, — ответил Дан, смерив долговязого сверху вниз дерзким взглядом. — А ты что за чучело и почему не кланяешься мне? Долговязого, кажется, не смутило грубое «приветствие» юноши. — Моё имя Сиф, — спокойно ответил он, — я — глава учёных из общества Весов. Только вот зачем тебе требуется, чтобы я поклонился тебе, бывший княжич? — Потому что законы вежливости требуют кланяться сыновьям богов. — Ну, если законы вежливости того требуют! — Сиф отвесил поклон, который выглядел просто шутовским. Между тем, через треугольную щель в золотом дереве выходили и другие люди — мужчины и женщины, обычные, не из больших. — Не рановато ли вы поспели? — насмешливо произнёс Дан. — Храмы ещё не разрушены, этот мир ещё вам не принадлежит. — Но никогда не поздно его и изучить, — также невозмутимо ответил Сиф, по-хозяйски озираясь кругом. — Изучить? — голос Дана всё также был язвителен. — А я со слов Бали понял так, что вы наперёд обо всём знаете. — Знания, юноша, добывается как золото в рудниках: с трудом! — Сиф весьма фамильярно хлопнул Дана по плечу. — Иначе им грош цена! Мужчины и женщины разбредались в разные стороны, с любопытством разглядывая то, что их окружало. Кто-то присаживался на корточки, щупал почву под ногами, гладил траву. Сиф с любопытством уставился на братьев в древесных коконах, на которых уже наступали другие деревья, и великанам всё сложнее было шевелиться. — Это твои проделки? — спросил он Дана. — Ты считаешь, что это всего лишь проделки? — недобро улыбнулся юноша. — И не может быть чем-то более серьёзным? — Ты хочешь смерти этим двоим? — Право, ещё не решил. Просто не знаю, что заслужили их грязные языки! А ты не хочешь ли замолвить за них словечко? — А имеет смысл? — Не знаю, что тебе ответить. Сиф задумчиво смотрел на еле поворачивающихся в древесных коконах Алзура и Хнута. — А ведь большие должны непременно решить эту задачу, — промолвил он, — если взялись всерьёз за то, что взялись. — Я бы хотел на это посмотреть! — Дан засмеялся.