О том, как Химемия попадет обратно в шкаф, лорд не подумал, уж слишком ловко его невеста пользовалась окнами, не обращая внимания на высоту. Как будто невесте не знакомо понятие постоянства плоти и она сама во тьме приобретает крылья.
В ответ его фантазиям по дому скользнула тень, затрепетали свечи и нечто большое издало пронзительно громкий клич. Свет померк, погасли даже масляные лампы, предсмертно задребезжало столовое стекло. А затем гул клича сменился песнью. Птица печально пела, подражала шуму волков и плачу чаек. Тянулись ноты, переливались, звенели, и вдруг всё стихло.
Пай зажигали канделябры, за дверью рос гул голосов, а Леонар смотрел в окно и искал источник песни. Но таинственной птицы след простыл. Утром нашли подарок от неё – немного перьев и сбитую шапку снега с крыши, у бывшей голубятни. Пострадала стеклянная посуда, потрескались несколько бутылок дорогого вина. Один слуга долго лежал без сознания – испугался.
О ночном разгуле загадочной птицы говорили многие, особенно тема интересовала Уртика, который заметил следы приземления птицы у старого колодца. Он сводил все факты и медленно подходил ближе. Даже внутрь заглянул, но ничего, помимо тьмы в утробе его жерла, не нашёл. Колодец выглядел пустым и был давно заброшен, а следы крови спрятал снегопад. Возможно, птица тоже увидала кровь?
— Вам что-то нужно, уважаемый? — окликнул сыскаря Дафне.
— Да вот, колодец пустой увидел. Зачем он вам?
— Для красоты.
— Давно бы перебрали. Вот во времена моей юности такого не было. Не нужен – снесли. А нужен – возвели, — забрюзжал Уртик, скрывая истинные мысли. Даже тростью замахал, изображая возмущение.
— На то господская воля, — не стал спорить Дафне, успокоенный ответом.
Сыскарь ещё немного поворчал для виду, и ушёл в поместье, искать жену виконта. Мадам Левизия нашлась в светлой комнате с витражом, куда медленно стекались родственники на завтрак. Она безмолвно сидела за длинным столом, на стуле с резной спинкой. Мягкий желтый бархат её платья подчеркивал уныние женщины. Подошедший к ней сыскарь настроения ей не прибавил.
— Мне о вас сказали, — тихо вымолвила она.
— Я рад, что не придется объяснять, — Уртик бегло осмотрелся. Тетушка Эльнара и пара младых дев шушукались об «отвратительной графине» у дальнего края и подслушать не могли. — Прошу лишь, подтвердите мысли. Вы правда думаете, сему виной графиня? — он снова осмотрелся, будто ища глазами упомянутую Сеа.
— Да. Я так считаю, — взбодрилась госпожа Левизия, с надеждой посмотрела на Уртика, как участника общей тайны.
— И в чём её участие в недавних бедах обстоит?
— Как в чём? — удивилась непониманию виконтесса. — Она же – само зло. Вы не представляете, как тяжело моему сыну её терпеть! Она же страшна, как смерть! И жаждет извести Леонара. Я мать, я чувствую такие вещи! И знаете, она каким-то образом попадала в лекарскую, и это при закрытых дверях! Возможно, ведьма! И я уверена, она подливала приворот!
— А это не доказано, — осадил Уртик Левизию. — Мадам, успокойтесь. Я разберусь. А вам не следует бросать вину на голову одной лишь леди. Я полагаю, вокруг творится заговор. Но участников ещё не определил.
Разговор прервал вошедший Леонар. За ним хвостом шла юная графиня. Увидав сына и причину своей тревоги, мать ахнула и тут же поспешила к ним навстречу. Сын чуть скривился. Он хорошо понимал, как тяжело ему будет весь день, ведь все родственники посчитают своим долгом сказать, как они рады его выздоровлению. И все, буквально все, будут уповать на шрам, как на трещину в красоте.
Химемия, едва завидев виконтессу, повернулась к столу и села поодаль. С утра ей выдалось услышать благодарности от юного лорда и множество предположений о её участии в его спасении. Будь она без маски – и Леонар насладился бы алыми щеками невесты, а так – лишь увидал задорный блеск чёрных глаз и кивок в ответ, принятие слов.
— Ох, мама, не начинайте. Я прошу, — отмахнулся от матери молодой лорд и поспешил за невестой. Сел напротив неё в ожидании подноса блюд.
Вскоре все родственники собрались и по очереди осыпали выздоровевшего Леонара словами участия. Затем в зал внесли блюда, и одной из разносчиц была Онёр. Она бросала полные обиды взгляды на любовника и шмыгала аккуратным носиком, когда была с ним рядом. Эти простые уловки дали желаемый Пай результат: Леонар почувствовал вину.
Химемия с трудом сглотнула вязкую слюну, когда её жених покорно выпил бокал вина за свое здоровье. Ей захотелось взвыть, хоть она и не знала наверняка: отравлено вино ядом страсти или чистое. А вдруг, в напитке иной яд? Что, если Леонар умрет?!