Яхта приближалась к излучине. Джордж время от времени поглядывал на Феликса, словно хотел заговорить, но мрачная сосредоточенность компаньона мешала ему, и обычно самоуверенный Джордж сидел словно набрав в рот воды. Он нехотя любовался тем, как уверенно Феликс правит яхтой, однако, когда они вышли на открытую воду, его охватил ужас.
На лодку с силой обрушился юго-западный ветер. Река потемнела и вздыбилась. Ветер дул против течения, поднимая волны, которые с грохотом бились о борт.
Сидя у правого борта, упершись ногами в противоположную скамью, Феликс вел суденышко против ветра. Лодка ныряла носом и подпрыгивала, словно необъезженный конь, пока он сражался с гротом и румпелем, пытаясь держать ее носом к ветру. Постоянно оглядываясь через плечо, Феликс на глаз определял силу и направление каждого шквала, а в промежутках с иронией размышлял, как не вовремя налетел ветер, и теперь ему приходится напрягать все силы, чтобы спасти жизнь человеку, за которым он так долго охотился.
Феликс отпустил румпель и, как только нос яхты встал к ветру, ослабил правый кливер. Ветер подхватил парус и начал бешено трепать его, словно собака тряпку. Все вокруг грохотало и завывало.
Джордж, вжавшись в борт, с ужасом наблюдал, как волны плещутся вровень с планширом. Он сжал зубы, не желая обнаруживать страх перед худощавым бородатым человеком, который, спокойно насвистывая, сражался с ветром и которому на суше он легко мог свернуть шею, как цыпленку.
Феликс, напротив, был так поглощен маневром, что почти забыл о Джордже. Он смутно сознавал восхитительный вкус превосходства над этим ничтожным самодовольным болваном, наслаждался тем, как неумело тот скрывает страх, но эти чувства рябью скользили по поверхности сознания, поглощенного привычной борьбой с ветром и волнами. Машинально Феликс заметил черно-белое здание постоялого двора на дальнем берегу, брошенную баржу рядом с эллингом, рыбаков, которые, словно в трансе, не сводили глаз с поплавков, не обращая внимания на яхту, которую стихия носила от берега к берегу. «Я мог бы утопить Джорджа прямо сейчас, – усмехнулся Феликс, – а они бы и головы не подняли».
Донеслись гудки. Обернувшись, Феликс увидел, как две моторные баржи огибают поворот. Каждая тянула на буксире по два лихтера. Он на глаз прикинул дистанцию – примерно двести ярдов, баржи поравняются с ним на третьем галсе. Феликс мог сделать несколько маневров в пространстве между ближайшей из барж и берегом, но существовал риск быть затертым между массивными корпусами или наткнуться на трос. Был и другой выход: развернуться и проскочить мимо барж и вернуться к прежнему курсу, когда они пройдут.
Ход его размышлений прервал Джордж. Он хрипло воскликнул:
– И что теперь? Они все ближе!
– Места хватит, – небрежно ответил Феликс. – Моторные суда обязаны уступать дорогу парусным.
– Уступать? Что-то я не вижу, чтобы они собрались уступать. Идут в ряд!.. Решили, что река – их собственность? Это недопустимо! Я запишу номера и пожалуюсь на владельцев.
Джордж явно пытался скрыть страх. И в самом деле, большие баржи, распустив по ветру дымовые усы и грозно надвигаясь, могли испугать кого угодно. Однако Феликс спокойно переложил руль и двинулся им наперерез, когда до барж оставалось ярдов семьдесят. Джордж, вытирая пот со лба, смотрел на него расширенными глазами, только белки сверкали.
– Что вы делаете? – взвизгнул он. – Осторожнее, вы не…
Конец фразы потонул в реве сирены одной из барж, которая эхом отозвалась на истерический вопль Джорджа. Глядя на его перекошенное от страха лицо, Феликс подумал, что сейчас самое время, чтобы осуществить свой план. Страх Джорджа внушал ему отвращение и одновременно побуждал торопиться. И все же Феликс справился с искушением. Никаких импровизаций, второго шанса не будет. Хотя ничто не мешало ему хорошенько попугать Джорджа напоследок.
Баржи были уже в двадцати ярдах от них, тесня яхту к берегу. Для маневра оставалось совсем мало места. Феликс сменил галс, яхта начала сходиться с баржей. Джордж заорал ему в ухо, одновременно вцепившись в ногу:
– Если вы собираетесь врезаться в баржу, чертов дурак, я утяну вас за собой!
Феликс поднял румпель и развернул грот, яхта крутнулась вокруг своей оси, и украшенный фигурой минотавра нос баржи прошел всего футах в десяти от них. Джордж, пошатываясь, встал на ноги и разразился проклятиями, адресовав их флегматичному капитану в рубке. Сидевший рядом с капитаном юнга бросил на отчаянно жестикулирующего Джорджа равнодушный взгляд. Волна окатила яхту, и Джордж, потеряв равновесие, всей тушей растянулся на палубе.