– Не думаю, что они ее тронут…
– Почему нет? Мы все под подозрением – все, кто был в доме. А Феликс, очевидно, сам готов влезть в петлю, хотя я никогда не поверю… Вспомните наш вчерашний разговор… – Замолчав, Лина добавила: – Хотелось бы мне знать… а, к черту! Как себя чувствует Фил?
– Когда я уходила, они с Феликсом читали Вергилия. Мальчик выглядел вполне довольным. У меня мало опыта общения с детьми, но порой Фил становится ужасно нервным, а порой, без всякой причины, замыкается в себе, слово устрица.
– Читали Вергилия? Сдаюсь, это выше моего понимания.
– А по-моему, хорошая идея, чтобы отвлечь мальчика.
Лина не ответила. Джорджия разглядывала проплывающие по небу облака. От раздумий ее отвлек треск. Она посмотрела вниз: гибкой загорелой рукой Лина с корнем вырывала траву и в сердцах разбрасывала по лужайке.
– Я было подумала, что в сад забрела корова, – сказала Джорджия.
– От этих переживаний начнешь жевать траву… Я просто с ума схожу! – Лина резко повернулась к Джорджии и нервно передернула плечами. – Скажите, что со мной не так? Просто ответьте, что не так? От меня пахнет потом или это тот случай, о котором девушке не скажет даже лучшая подруга?
– Да все с вами так! О чем вы говорите?
– Тогда почему все меня избегают? – Лина явно накручивала себя. – Я говорю о Феликсе. И Фил туда же. До сих пор мы с Филом отлично ладили, а сейчас, завидев меня, он жмется по углам. Но главное – Феликс. Как меня угораздило в него влюбиться? Мне, влюбиться? Миллионы мужчин готовы пойти за мной на край света, а я влюбилась в человека, который знать меня не хочет. Которому я была нужна, чтобы втереться в доверие к Джорджу!.. Нет, неправда, Феликс любил меня! Женщина может притвориться влюбленной, но мужчина никогда. Мы были так счастливы! Даже когда я начала подозревать его, я ничем себя не выдала.
Глуповатое банальное личико Лины преобразилось, когда, забыв о косметике, осанке и манерах кинодивы, она прямо заговорила о своей любви. Невероятно трогательным жестом девушка сжала руку Джорджии и сбивчиво затараторила:
– Вчера вечером, помните, он не согласился прогуляться со мной по саду? Ночью я подумала, может, ему стало неловко, потому что он был со мной нечестен, но он ведь сам вчера рассказал нам о дневнике. Однако когда утром я позвонила ему и сказала, что люблю его и хочу быть с ним рядом, он спокойно ответил: в нынешних обстоятельствах нам лучше встречаться как можно реже. Ничего не понимаю! Джорджия, раньше я думала, что у меня есть гордость, а теперь я, словно кающийся грешник, готова ползти за ним на коленях!
– Милая, мне очень жаль! Представляю, каково вам приходится! Но, право, не стоит придавать гордости такое значение. Гордость – как белый слон: его вид впечатляет, однако содержать его слишком дорого, поэтому чем скорее от него избавляешься, тем лучше.
– Гордость меня не заботит, Феликс – вот о ком я пекусь! Мне безразлично, убил ли он Джорджа, но я не хочу, чтобы ему пришлось убивать меня. Как вы думаете, его арестуют? За ним могут прийти в любую минуту, и я больше никогда его не увижу! Как подумаю, что теряю время, которое мы могли бы провести вместе…
Лина заплакала. Дождавшись, пока она успокоится, Джорджия мягко сказала:
– Ни я, ни Найджел не верим, что Феликс убийца. Скажу вам по секрету, мы намерены вытащить его из этой истории. Но мы должны знать правду. Наверняка Феликс не хочет впутывать вас в эту историю, но с вашей стороны глупо проявлять такое же ложное благородство.
Лина сжала ладони Джорджии.
– Это непросто, – произнесла она, глядя прямо перед собой. – Понимаете, здесь замешан еще один человек. Интересно, за сокрытие улик сажают в тюрьму?
– Если решат, что вы, так сказать, соучастница преступления. Хотя на вашем месте я бы рискнула. Вы про склянку от лекарства?
– Обещаете, что никому, кроме мужа, не расскажете, и попросите его, чтобы он меня выслушал, прежде чем выдавать полиции?
– Обещаю.
– Тогда я скажу.
Лина Лоусон начала рассказ с давнего разговора за ужином. За столом обсуждали эвтаназию, и Феликс сказал, что человека, который избавит общество от домашнего тирана, можно оправдать. В тот роковой вечер, выйдя в столовую, Лина заметила на буфете пузырек из-под лекарства. Джордж стонал и корчился от боли в соседней комнате, и неожиданно она вспомнила слова Феликса. Лина больше не сомневалась, что Джорджа отравил Феликс, и решила избавиться от улики. Ей и в голову не пришло, что теперь никто не поверит, что Джордж покончил жизнь самоубийством. Инстинктивно она бросилась к окну, собираясь зашвырнуть пузырек в кусты, но за окном, прижавшись носом к стеклу, стоял Фил. В это мгновение она услышала, как старая миссис Рэттери зовет ее из гостиной. Открыв окно, Лина передала склянку Филу и велела спрятать. Времени на объяснения не было. Она до сих пор не знает, где пузырек; Фил уходит от разговоров наедине.