– Вас это удивляет? – спросила Джорджия.
– А вы как думали?
– Вы просите Фила спрятать улику, он видит, как вы взволнованы. Затем мальчик узнает, что его отец отравлен, а полиция ищет бутылочку. К какому заключению он должен прийти?
Лина изумленно посмотрела на Джорджию, как будто увидела ее впервые, и разразилась не то смехом, не то рыданиями.
– О господи, Фил решил, что я… Нет, этого не может быть… нет, я не…
В то же мгновение Джорджия была на ногах. Взяв Лину за плечи, она принялась трясти ее, пока светлые волосы не рассыпались по плечам, а идиотский смех не прервался.
Поверх головы девушки, которая прижалась к ее груди и судорожно вздрагивала, Джорджия увидела в окне первого этажа лицо старой женщины: суровое, хмурое, благородной лепки. Старуха недовольно сжала губы, словно осуждая столь неуместную веселость или испытывая мстительное удовлетворение божка, на чьих каменных коленях пролилась жертвенная кровь.
Глава 10
Когда Найджел вернулся в гостиницу, Джорджия передала ему свой разговор с Линой.
– Теперь мне все ясно, – сказал он. – Я почти не сомневался, что склянку взяла Лина, но не мог взять в толк, почему она темнит, ведь ее поступок не улучшал положения Феликса. Что ж, по крайней мере, мы точно знаем, что это не самоубийство. Похоже, придется побеседовать с юным Филом.
– Я рада, что мы забрали его из этого дома. Утром я видела в окне старую миссис Рэттери – вылитая Иезавель, или каменный божок с окровавленными коленями, на которого я наткнулась однажды в джунглях Борнео. Прямо мороз по коже.
Найджел поежился.
– Кстати, если бы дело происходило в книжке, я поставил бы на старину Карфакса. Слишком у него все гладко. Боюсь, как бы он не выкинул какой-нибудь трюк.
– По-моему, великий Эмиль Габорио утверждал, что следует подвергать сомнению то, что кажется очевидным, но верить тому, что выглядит невероятным?
– Если он и впрямь такое сказал, я начинаю сомневаться в его величии. Однако какой фантастический парадокс!
– Вовсе нет! Разве убийство само по себе не фантастично? Конечно, если речь не идет об освященном веками обычае, вроде родовой мести. Нельзя подходить к убийству с рациональной точки зрения. Убийца не способен оценивать ситуацию объективно, иначе он не совершил бы убийство. Ты и сам достиг успеха в своей профессии только потому, что умеешь выворачивать факты наизнанку.
– Я не сомневаюсь в твоей искренности, но твои славословия пропускаю мимо ушей. Скажи лучше, ты виделась с Вайолетт Рэттери?
– Всего пару минут.
– Любопытно, чем она угрожала Джорджу, когда они ссорились на прошлой неделе. Старуха смутно намекала на что-то эдакое, пока мы спасали Фила из ее лап. И сейчас мне, как никогда, пригодилась бы твоя женская чуткость и умение слушать.
Джорджия поморщилась:
– Тебе не надоело использовать меня в качестве провокатора? Место женщины на кухне. И отныне я намерена там оставаться. Хватит с меня твоих коварных замыслов. Если собираешься втереться кому-то в доверие, втирайся сам.
– Это мятеж?
– Ты что-то имеешь против?
– Нет, всего лишь хотел удостовериться. Не заблудись, кухня внизу, сначала налево, потом направо…
После ленча Найджел позвал Фила в сад. Мальчик вел себя вежливо, но выглядел рассеянным. Его бледность, худенькие конечности и нервное подергивание век заставили Найджела устыдиться своей цели.
– Насчет той бутылочки, ты знаешь, бутылочки от лекарства. Где ты ее спрятал, Фил?
Мальчик с невинным, почти оскорбленным видом поднял глаза.
– Я ничего не прятал, сэр.
Найджел уже был готов уйти несолоно хлебавши, однако внезапно вспомнил афоризм своего друга, школьного учителя Майкла Эванса: «Смышленый подросток всегда смотрит учителю прямо в глаза, когда собирается солгать». Скрепя сердце, он продолжил:
– А вот Лина утверждает, что отдала тебе бутылочку, чтобы ты ее спрятал.
– Она сама вам сказала? Вы же не думаете, будто Лина… – Фил сглотнул, – …отравила моего отца?