Однако она всего лишь обошла церковь и встала у низкой каменной стены, окружавшей кладбище. Я осторожно приблизился, гадая, в каком она состоянии: просто оцепенела или пришла в неописуемое бешенство?
— Там покоится моя мать, — сказала она. — Сейчас слишком темно — могилу не найти.
— Утром поищем вместе. Лили, я нашел твоего отца. Он прямо здесь, в церкви.
— Он рассердится на меня?
— Он будет рыдать от счастья.
Лили посмотрела мне в глаза. На лице у нее появилось непривычное спокойствие. Возможно, увидев дом, она хотя бы отчасти вернулась к реальности. Бред отступил перед явью обугленного остова.
— Подождешь еще чуть-чуть? — спросил я. — Вначале я хочу поговорить с ним наедине.
Она кивнула и снова отвернулась к темному кладбищу.
Я прошмыгнул в церковь и зашагал к скамейкам.
— Святой отец, — сказал Уинтерборн, не оборачиваясь. — Вы не видели Бартона во время обхода? Утром он опять допытывался, когда я отсюда уеду. Я так и не смог ответить.
Он зашелся в кашле. Поднес носовой платок ко рту и сплюнул.
— Святой отец? — Он полуобернулся.
— Нет, — тихо сказал я.
— Вы?! — Он подскочил и бросился наутек, но споткнулся и снова закашлялся.
Я откинул капюшон.
— Я не желаю вам зла, сэр. И никогда не желал.
Солгал даже сейчас. Как я смею стоять перед ним?
— Когда я узнал, что ваша жена умерла, меня охватило… Ваша дочь… я привез ее обратно.
Уинтерборн оглядел церковь.
— Лили? Где она?
— Снаружи.
— Приведите ее сейчас же!
— Сначала я хотел поговорить с вами. — Я шагнул к нему и заметил, как он напрягся. Тогда я остановился и сел на ближайшую скамью. — Едва услышав, что вы живы, я понял, что должен вернуть вам Лили. Я оберегал ее ради вас. — Я вспомнил, сколько раз мог бросить ее, но не сделал этого, вспомнил, как лежал с ней на каменном алтаре смерти на Оркнейских островах. — Теперь я…
— Что — теперь? Что вы с ней сделали?
— Это все ваш шурин. Уолтон, как всегда, меня выследил и, узнав, что Лили стала моей добровольной спутницей…
— Добровольная спутница!
— Не сразу, а позже, когда поняла, что потеряла все… Я считал вас погибшим. Думал, что убил вас.
Я схватился за скамью.
— Что же вы хотели мне сказать? — резко спросил Уинтерборн.
Я должен был ответить, что я не желал ему зла, когда с радостью поджигал его дом? Или когда похитил его дочь? Или когда явился в Таркенвилль с единственной целью — убивать? Впрочем, об одном я все же мог сказать, не краснея:
— Клянусь, что я не убивал помощника конюха!
— Это и все, что вы хотели мне сказать? Прекрасно, вы уже сказали.
Меня уязвила его холодность. Я попытался говорить так же строго и жестко.
— Вы должны внимательно меня выслушать. Ваша дочь в опасности. Уолтон теперь преследует ее так же злобно и одержимо, как меня.
— Уолтон никогда не причинит Лили вреда! Это абсурд.
— Она на сносях, и вы это знаете. Потому-то и выдали ее замуж. Вероятно, мне следовало отвести ее к мужу.
— У Лили нет мужа! — гаркнул Уинтерборн. — Он скончался перед Новым годом. Но даже будь он жив, это не имело бы значения. За отсутствием жены и детей единственным его бенефициарием стала церковь, к тому же он успел повторно переписать завещание. Ребенок от вас, не так ли? И вы хотите забрать его себе. Потому-то вы и похитили мою дочь.
Я вскочил и зашагал по центральному проходу.
— Ребенок не от меня, и я не знал о его существовании, когда похищал ее.
Стоило ли мне повторить ее насмешливые признания, что она и сама не знает, кто отец? Рассказать, что для ребенка она опаснее, чем Уолтон? Нет, надо смотреть на себя его глазами — как на того, кто не заслуживает доверия.
— Верите ли вы мне или нет, это не важно. Уолтон, например, не верит. Он убежден, что ребенок от меня и что он такой же выродок. Уолтон хотел убить Лили за то, что она выносила его. Он верит, что я совратил ее. Что она стала моей «шлюхой».
Я отвел взгляд, заметив внезапный страх в глазах Уинтерборна.
— Вы должны защитить ее! — воскликнул я, смущенный своими чувствами и его реакцией. — Срок уже почти подошел, а Уолтон дышит в спину. Не отрекайтесь от нее из-за моих поступков. Она заслуживает гораздо большего, нежели я.
— Зачем вы это сделали? — спросил Уинтерборн, тяжело опустившись на сиденье. — Зачем приехали в Англию, явились в мой дом, отняли у меня дочь, разрушили мою жизнь?
— Я сделал все это лишь затем, чтобы обрести свободу. Вы не представляете, как я жил, находясь на крючке у Уолтона. Мне не позволяли стать человеком. А я хотел им быть, и не просто рабом, а свободным. — Я посмотрел на Уинтерборна в упор, вспомнив, как мы обсуждали это в его имении. — Разве к свободе не стремятся во что бы то ни стало? «То, что дешево досталось, ценится невысоко». Все зависит от того, как дорого мы заплатили.