Высота увеличивалась, но недостаточно быстро. Крепчающий ветер нес беглеца к югу, прямо на иззубренный, покрытый снегом пик, маячивший впереди. Левая кисть Блейда болезненно затекла, но едва он собрался перехватить копье и сменить руку, как с горы спрыгнул человек-птица и начал планировать прямо на шар. Странник напрягся, сжимая копье в правой руке и приготовившись к броску.
Крылатый воин, вероятно, собирался налететь на уродливый дымящийся мешок, что мчался прямо к нему. Он не понимал, что это такое, и боялся, но сигнальные огни повелевали ему остановить чудовище, атаковать его. Воин попробовал выполнить этот приказ, но порыв ветра понес его вниз, мимо шара, прямо на Блейда. Удар при столкновении чуть не оторвал странника от строп; его ноги на какой-то момент запутались в деревянной арматуре крыльев.
Человек-птица, руки которого были крепко привязаны к раме, злобно сверкал глазами, затем вскрикнул, когда Блейд пронзил копьем его грудь. Сбросив с ног летательную конструкцию, беглец наблюдал, как она с треском переломилась и по неровной спирали рухнула вниз.
Мимо промелькнул последний высокий пик, но воздушный шар не задел за камни; он продолжал подниматься. Аэростат мчался по ветру в абсолютной тишине, знакомой лишь воздухоплавателям. Блейд, зажав копье локтем, терпеливо висел на стропах. Его руки, сведенные в болезненной судороге, уже начали слабеть. Было очень холодно. Всю одежду странника составляли только кожаная юбка-кильт и рубаха из грубого полотна, подаренная Лисмой. Боль в ладонях и предплечьях нарастала, и в первый раз Блейду пришла мысль, что, может быть, у него просто не хватит сил продержаться до конца. Он сжимал и разжимал пальцы, постоянно меняя хватку. Если онемеют руки, если судорога сведет его бицепсы…
Луна скользнула за плотный бастион темных облаков. Странник несся все дальше и дальше в темноте — необычное, пугающее ощущение. В любой момент он мог вдребезги разбиться о скалу — или выступающий каменный клык распорет шар на части.
Боль в руках стала невыносимой, и Блейд попытался зацепиться за стропы ногой. Было так холодно, что пот застывал мерзлой коркой на его теле. Он заметил, что одна из строп почти оторвалась от кольца, и сердце его сжалось. Откачнувшись в сторону, на несколько дюймов от центра, он постарался наклонить баллон, чтобы ускорить утечку теплого воздуха. Дым поплыл ему в лицо, вызывая судорожный кашель.
Наконец воздух в шаре остыл, подъем прекратился, потом аэростат начал опускаться. Лопнула еще одна стропа; на секунду Блейду показалось, что не выдержат и последние две. Они выдержали, но теперь воздушный шар лежал на боку, быстро теряя высоту. Луна все еще пряталась за облаками, и беглец ничего не мог разглядеть в зиявшей под ним бездне.
Там не мерцали костры, не пылали факелы — значит, он был один в холоде и ночном мраке. Вниз, вниз, вниз! Воздух в кожаной оболочке быстро остывал, скорость падения нарастала. Блейд не мог оценить ее, но знал, что если врежется в твердую поверхность, то погибнет. В лучшем случае будет искалечен или ранен… Хитты найдут его и все же скормят стервятникам…
Вниз, вниз, вниз, к спасительной земле! Воздушный шар походил теперь на огромную смятую сумку, тянувшуюся вслед за Блейдом. Оболочка оказывала некоторый тормозящий эффект, но недостаточный, чтобы спасти его.
Луна снова выглянула из-за облаков, и он вдруг увидел воду — в самый последний момент перед тем, как рухнуть в море. Он падал в горизонтальном положении, удар был болезненным и чуть не оглушил его. Отпустив стропы, странник замолотил ногами, инстинктивно стараясь отплыть подальше от кожаной оболочки. Он продолжал месить воду, пока полностью не пришел в себя; затем, глубоко вздохнув, Блейд ощупал тело в поисках сломанных костей и с облегчением не обнаружил никаких потерь. Вернувшись к шару, он ногами выдавил остатки воздуха; оболочка наполнилась водой и затонула. После этого беглец поплыл к берегу, темневшему в пятистах ярдах.
Выбравшись на прибрежную гальку, он упал, тяжело дыша и содрогаясь всем телом. Длительное заключение ослабило его, но времени для отдыха не было. Впереди ждала долгая ночь — вряд ли полет длился более получаса — и предстояло заняться многим. Ему надо сориентироваться, найти укрытие, обдумать дальнейшие действия… Он убежал из тюрьмы, но жизни его попрежнему грозила опасность.
Блейд поднялся, сердито посмотрел на свои пустые руки. Копье осталось в воде, у него не было ничего. Ни пищи, ни оружия, ни сухой одежды, ни обуви! Он промок до нитки и дрожал от холода. Куда же направиться сейчас?
Выпуклый глаз луны насмешливо уставился на странника. Он погрозил ночному светилу кулаком и двинулся осматривать местность, не опасаясь встретить врагов в человеческом обличье. Берег выглядел пустынным; ни шороха, ни движения — ни ночных птиц, ни животных, только мягкий плеск набегающих на песок воли. Этот монотонный звук подбодрил Блейда. Вода была солоноватой и явно прибывала, судя по полосе наносов на прибрежных камнях. Он находился у пролива. Но на каком берегу?
Оглядевшись, беглец выяснил, что бухта, где он появился из воды, имеет почти треугольную форму и глубоко вдается в высокие скалы. Песчаный берег усеивали груды камней и большие валуны причудливой формы; поблизости наверняка находились пещеры, в которых можно спрятаться. В этот момент мысль о пещере и костре была очень привлекательной. Как и о пище! Блейд, содрогнувшись от холода, зло усмехнулся и сплюнул. У него не было ни пищи, ни пресной воды, ни кремня, чтобы высечь огонь, к тому же не стоило делать глупостей, подавая знак любому врагу в окрестностях.