Только когда кости ее отца и детали телеги привезли в бордель, до нее по-настоящему дошла реальность сложившейся ситуации. От телеги почти ничего не осталось. Все было в крови.
Она больше не могла притворяться, что он еще вернется.
Отец умер.
Он не приедет.
Она осталась одна.
Торн была мудра не по годам. Она знала, что теперь предстоит. Нужно взять себя в руки, иначе она никому не будет нужна. У всех и так достаточно забот. В последний раз проплакав на похоронах, она каждый день с головой уходила в работу, не доставляя никаких хлопот.
Даксос и Джек всегда были рядом, и в конце концов стали ее настоящими друзьями. Торн научила их читать, а они научили ее ставить ловушки, ловить рыбу и охотиться. Времени на грусть не оставалось.
Два года пролетели незаметно.
Однажды Торн набирала ледяную родниковую воду для бани и услышала, как двое мужчин обсуждают новых торговцев, проезжающих через город. Никто раньше их не видел и ничего о них не слышал.
– Волшебные бобы, – услышала она одного из мужчин. – Они же ненастоящие, так ведь?
Торн украдкой пробралась ближе к мужчинам, заинтересовавшись их разговором.
Другой мужчина ответил:
– Да кто ж его знает сейчас, что настоящее, а что – нет. Слышал, что творится в столице? А в лесных деревнях? Мы живем по соседству с Великанами и людьми, которые превращаются в кошек, волков… медведей. «Волшебные бобы, которые исполняют самое заветное желание», – звучит не так уж странно, как по мне.
Она чуть не ахнула, выплеснув воду из деревянного ведра.
Волшебные бобы? Совсем как в папиной книге!
Если она раздобудет их для себя… то сможет вернуть папу.
Остаток дня Торн занималась делами, выполняя их с чудовищной эффективностью. Вместо того чтобы читать в постели, девочка выскользнула из борделя и в одиночестве добралась до рыночной площади. В свои семь лет она была выше большинства деревенских мальчишек того же возраста, но при этом худая, как щепка, и очень, очень шустрая. А на детей никто обычно внимания не обращал.
В темноте она обыскивала лавку новых торговцев, стараясь быть незаметной и быстрой. Торн понимала, что в любой момент ее могут поймать. Но также она понимала, что другой возможности заполучить желанное у нее может и не быть. Торн должна найти бобы сейчас или никогда.
В конце концов, как раз когда она собиралась все бросить, девочка обнаружила пальто, висящее над сундуком с драгоценностями. Порывшись в карманах, ее пальцы, наконец, наткнулись на маленький мешочек с чем-то круглым. Она вытащила его и развязала шнурок.
Внутри лежали блестящие, радужные зерна размером с большой палец.
– Чем ты здесь занимаешься?
Торн застыла на месте при звуке голоса. Он одновременно предупреждал и обвинял.
Торговец.
Не видя иного варианта, она поспешно положила бобы туда, где взяла и повернулась лицом к торговцу. Но Торн не завязала мешочек, поэтому бобы посыпались на булыжники прямо ей под ноги. Девочка вздрогнула под взглядом торговца. Горящий факел в его руке придавал вытянутому лицу с высокими скулами более суровый и устрашающий вид.
Ястребиные глаза метнулись от бобов обратно к лицу Торн.
– Думаешь, тебе сойдет с рук воровство, негодница?
Он сделал шаг вперед. Торн пятилась до тех пор, пока не вжалась в тележку, понимая, что идти больше некуда.
– Я не собиралась их красть, – прошептала она, облизывая пересохшие губы. Она порылась в кармане и вытащила несколько золотых самородков, оставленных папой. – У меня есть деньги.
Торговец усмехнулся.
– Их ты тоже украла?
– Нет! – сказала она, сжимая золото в дрожащих руках.
Девочка осматривалась, отчаянно ища спасения. Только мальчишки кузнеца глядели на нее из окна, но они были слишком далеко, поэтому не успели бы прийти на помощь. Пока она смотрела, старший из сыновей выбежал на улицу, но Торн знала, что уже слишком поздно.
Торговец грубо схватил ее загрудки и приподнял над землей, а ей только и оставалось, что пинаться и вырываться из его хватки.
– Отпустите меня! – взмолилась она, роняя золото. – Я ничего такого не хотела. Извините! Я…
– Ты пыталась украсть то, что никогда не сможешь себе позволить.
Мужчина поднес факел к лицу Торн. От жара на лбу выступили капельки пота.
Торн осознавала, в какие неприятности попала. Большие, огромные неприятности.
– П-пожалуйста, отпустите меня. Клянусь, я больше так не буду. Извините! Простите!