Мужчина взглянул на Нию – и словно окаменел. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Толпа молчала.
Наконец мужчина вполголоса произнёс одно-единственное слово:
– Ния.
Джаннер почувствовал, как мать замерла.
Спустя несколько мгновений Ния отозвалась:
– Радрик. Радрик бан Йорна. – Её лицо смягчилось. – Ты нынешний Хозяин?
– Да. А ты королева Сияющего Острова, – сказал Радрик, склонив голову. – Я долго молил Создателя сберечь тебя, где бы ты ни была. Девять лет мы не давали погаснуть нашим сторожевым огням, надеясь, что однажды этот день настанет. – Лицо мужчины сияло в последних лучах заката. Он опустился на колени, и все жители лощин как один последовали его примеру. При виде тысяч мужчин и женщин, которые кланяются его матери, Джаннер почувствовал, как по телу побежали мурашки. Радрик встал и возвысил голос: – Добро пожаловать домой, дочь лощин!
Лощинцы радостно завопили. Мужчины колотили себя в грудь кулаками, точно молотом.
Радрик вскинул руку, приказывая остальным замолчать, и оглядел стоящих на палубе:
– Подо Рулевой, это ты?
– Так точно, – ответил Подо и, кивнув Радрику, шагнул вперёд. – Гляжу, ты стал ещё выше, парень.
– А ты всё такой же страхолюдина.
– Как там твой папаша, жив-здоров?
Радрик улыбнулся:
– Для старика неплохо держится. По-прежнему уверяет, что из-за тебя ничего не чует левой дыркой.
– Поделом ему, – усмехнувшись, ответил Подо.
Взгляд Радрика упал на Джаннера:
– Сразу видно, что это сын Эсбена.
Джаннер покраснел и потупился. Раны у него сразу же перестали болеть.
– Да, – ответила Ния. – Мой старший сын, Джаннер Ветрокрыл.
– То есть Хранитель Трона? – подхватил Радрик, одобрительно кивнув. – А эта юная красавица – Поющая Дева?
– Да. – Девочка вежливо присела. – Меня зовут Лили Ветрокрыл. Мне девять лет.
Радрик рассмеялся:
– Приятно познакомиться, Лили. Зелёные лощины – страна музыки. Пусть твои песни наполнят наши виноградники и долины. – Он снова обвёл взглядом палубу. – А где ещё один?
– Джаннер, где Кальмар? – спросила Ния.
– В каюте, с дядей Артамом…
– Артам? Артам Ветрокрыл с вами?! – потрясённо перебил Радрик.
– Да, – ответил Артам, подходя к борту. Он набросил на плечи кусок парусины и крепко сжимал его концы на груди, заодно пряча когти. Толпа ахнула и зашепталась; по мосткам и по улицам понеслась весть, что Артам Ветрокрыл здесь.
Радрик вновь поклонился; хотя он был выше и шире Артама, в присутствии Хранителя трона его глаза засияли, как у мальчишки:
– Добро пожаловать, господин. И молодой государь тоже здесь? – Ния кивнула, и Радрик восхищённо помотал головой. – Столько лет мы боялись, что Анниера погибла безвозвратно. Но на этом корабле сияет её свет. – Хозяин лощин и его подданные почтительно помолчали. Затем Радрик воскликнул: – Да что это я! Вам, наверное, смертельно надоел корабль. Спускайтесь же наконец на твёрдую землю – вы все! Как Хозяин лощин я приветствую вас в Бан Роне, где нет ни вороватых горностранников, ни Клыков. Мой дом… – он взглянул на Нию, – …твой дом.
– Спасибо, Радрик. – Ния улыбнулась, но её улыбка почти сразу погасла. – Хозяин, младший сын Эсбена перенёс много мук. Я прошу тебя обращаться с ним ласково. Джаннер, приведи брата. Хватит ходить вокруг да около.
Джаннер, хромая, спустился по трапу в каюту.
– Кальмар! – позвал он.
– Я никуда не пойду, – жалобно отозвался тот из угла.
– Там так красиво! Ты бы видел. Они просто с ума сходят оттого, что мы приплыли. Мне и самому не верится. И ни одного Клыка вокруг!
Кальмар молчал, и молчание длилось, пока Джаннер не понял, чтó сказал.
– Не бойся, Кальмар. Мама для них всё равно что королева. А ты… ты – Верховный король Анниеры. Неважно, что у тебя шерсть.
– Они будут на меня глазеть. И всё поймут.
– Что поймут?
– Что я слабак.
Джаннер шагнул в темноту, стараясь не обращать внимания на боль в ногах и в спине. Кальмара не было видно – только блестели глаза.
– Ты Верховный король. А я твой Хранитель. Ты не можешь вечно здесь прятаться.
Джаннер взял Кальмара за влажную мохнатую лапу и потянул к двери. Сделав глубокий вдох, тот стал подниматься по трапу. Джаннер знал: брат стыдится своего серого меха, острых ушей, чёрного носа… стыдится клейма, которое на него легло.