Когда звук его шагов прекращается, я осторожно подбираюсь поближе. Я должна подойти достаточно близко, чтобы увидеть, что он делает. Иначе, я несколько дней буду сгорать от любопытства. Я подхожу к изысканно украшенному дверному проему и заглядываю внутрь. В начале зала на помосте стоят два трона, высеченные из мрамора. Все в мраморном зале погружено в темноту, кроме тех мест, которые освещены лучами луны, проникающими через высокие окна. Я представляю себе длинные столы заставленные едой и вином, людей в красивых нарядах, танцующих и смеющихся перед королем и королевой, как в той истории, которую я читала сегодня днем. Сейчас здесь только мальчик. И я, подсматривающая за ним. Он подходит к помосту, но встает на колени на нижней ступеньке. По краям мрамора вырезаны декоративные розы, и он нажимает на вторую с левого конца. Она вдавливается в край. С основания ступеньки отъезжает мраморная панель, напугав меня. Мальчик на секунду замирает, и я молюсь, чтобы он не услышал, как я подпрыгнула. Я задерживаю дыхание и считаю до десяти, ожидая, когда его тревога пройдет. Он достает что-то из своего плаща – кусочек бумаги – и кладет его в спрятанную нишу. Когда он задвигает ее обратно, по залу эхом разносится щелчок, гораздо громче звучащий в пустом помещении, чем мог бы. Мальчик знает секреты о дворце. Я скрываюсь в своем углу, прикрывая лицо капюшоном. Он не должен меня видеть. Но я не могу не подглядеть. Мальчик уходит другим путем. Я снова удивляюсь полному отсутствию людей. За садом хорошо ухаживают, кто-то, должно быть, живет здесь. Отец никогда не говорил, что в городе больше нет короля. Дурное предчувствие окутывает меня словно плащ. Может быть записка, которую оставил мальчик, прольет свет на эту тайну. Когда его шаги звучат тише, я выхожу из тени и крадусь через огромный бальный зал к помосту и тронам. Улыбка медленно растягивается на моем лице. Я никогда не встречала места подобного этому. По крайней мере, я этого не помню. Интересно, была ли когда-нибудь в этом дворце я из своей прошлой жизни. Это могло бы объяснить то странное чувство, которое у меня появилось в тоннеле. Нравился ли он мне так, как он нравится сейчас? Тени, мрамор и лунный свет создают необычную комбинацию. И сад! Но мне нужно сосредоточиться. Если я ошибаюсь, и этот дворец не такой пустой, как мне кажется, меня могут поймать в любой момент. Я в спешке повторяю все движения, которые делал мальчик, чтобы открыть панель в нижней ступеньке. Когда она отъезжает, я хватаю бумагу. Еще больше девочек заболело. К подозревает колдуна. Останется там же, где и сейчас. Больше стражников.
Мое сердце учащенно бьется. Этот мальчик доставляет сообщение – о моей миссии. Я сажусь на ступеньки, читая его снова и снова, пока не запоминаю все слова наизусть. Отец захочет знать об этом. Если мальчик приложил столько усилий, чтобы спрятать записку, должно быть, она важная. Вопрос только в том, кому он доставляет сообщение в пустом дворце? Я вожу когтем по прожилкам на мраморных ступеньках, когда меня накрывает волна головокружения и света. В моих ушах звучит детский смех, и на пол падает солнечный свет вместо лунного. Маленькая девочка с золотыми волосами, я вижу ее так ясно, мелькает перед моими глазами, как будто мы вместе танцуем. Она наклоняется, и видение пропадает.
Я возвращаю записку туда, где она была спрятана, и трясущимися руками толкаю панель обратно. Что этот ребенок делает в моей голове? Кто она? И почему у меня в груди осталось это странное сильное желание защитить?
Луна поднялась выше в небо, становится поздно. Я должна спасти еще одну девочку и вернуться к Отцу до того, как настанет рассвет. Я крадусь обратно по коридорам, опасаясь, что стражники могут нагрянуть в любую секунду. Но без шагов таинственного мальчика, которые направляли меня, я сворачиваю не туда и оказываюсь в длинном широком коридоре. Огромные, искривленные портреты висят вдоль стен. Их видно так далеко, насколько хватает моего ночного зрения. Части мраморного пола потрескались и торчат под странными углами, как будто какое-то существо попыталось здесь прорваться.
Холод волной пробегает по мне, когда я понимаю, что в стенах тоже есть дыры, и через них проникают темные вьющиеся корни и ползут по полу, оставляя от целых фрагментов стены груды камней.
Что здесь произошло? Что бы это ни было и, возможно, есть сейчас, оно, должно быть, имеет отношение к тому, почему дворец выглядит таким брошенным. Мной овладевает сильное желание бежать. Я как можно быстрей возвращаюсь назад по коридорам. Наконец, я дохожу до сада с его дивными цветами и живой изгородью. Я пытаюсь найти вход в туннель, по которому ушел мальчик, но все мои усилия напрасны. К моему разочарованию, стена сторожевого дома не двигается. Я терпеливо отслеживаю стражников, затем перепрыгиваю стены дворца, когда никого из них по близости не видно. Я бегом отправляюсь к тюрьме и уже почти добегаю до фонтана с ангелочками, когда кто-то выкрикивает.
– Эй, ты! – я прихожу в смятение при виде мальчика на пересечении дорог. К счастью, мой хвост свернут вокруг бедра и не высовывается. Страх наполняет каждую мышцу моего тела, приковывая меня к тому месту, где я стою на один мучительно долгий миг. Его теплые карие глаза расширяются от удивления, и, слава богу, я додумалась использовать свои голубые глаза. Спутанные каштановые локоны придают ему дикий вид.
Инстинкт берет свое, и я быстро бегу вниз по дороге, подальше от мальчика. Он не может видеть меня. Он не может говорить со мной. Отец будет в бешенстве.
– Подожди! – кричит он. Он бежит за мной, но я намного быстрей и обегаю фонтан первая, сворачивая в незнакомый переулок. Как бы там ни было, этот мальчик не должен знать, куда я направляюсь. Все что я знаю, что он, возможно, работает с колдуном. Когда я больше не слышу за собой его шагов, я прислоняюсь к зданию и перевожу дух. От адреналина у меня подкашиваются ноги. Я должна быть более осторожной. Что если он видел, как я выхожу из дворца? Я отдохну еще несколько минут, просто чтобы убедиться, что он ушел. Затем, и только затем, я продолжу свое задание.
КОГДА Я ПРОСЫПАЮСЬ В БАШЕННОЙ КОМНАТЕ НА ПОЛУ, ОТЕЦ ЖДЕТ в кресле в углу, внимательно изучая меня. Обмякшее тело девочки лежит там же на кровати, где я положила ее прошлой ночью. Я долгое время ждала, перед тем как забрать ее, и так устала, что, должно быть, уснула, как только принесла ее.
– Что-то беспокоит тебя, дорогая, – говорит Отец.
Мое лицо горит огнем. Я сажусь на краешек кровати. Мои сны были наполнены картинками со странным мальчиком, и видением о маленькой светловолосой девочке. Я не могу врать. Отец проникает в самые глубины моей памяти и читает все, что я знаю.
– Тот мальчик, – говорю я, опасаясь его гнева. – Он видел меня по дороге в тюрьму. Он крикнул мне, чтобы я остановилась.
Отец схватил мои руки.
– Что? Как ты могла позволить кому-то увидеть тебя? Ты разговаривала с ним?
Я вздрагиваю.
– Я убежала. Я спряталась. Он не поймал меня.
Напряжение в плечах Отца ослабло.
– Хорошо. Ты уверена, что он не последовал за тобой в тюрьму?
– Уверена, – заверяю я Отца.
– Ты должна быть осторожна, Кимера. Если кто-нибудь еще сможет найти секретную тюрьму, они будут тоже в опасности. Только ты можешь не рискуя заходить и выходить из нее.
Чувство стыда медленно появляется у меня в животе. По какой-то причине, мне не нравится мысль, что мальчика может поймать колдун. Я откидываю странные чувства, в то время как Отец меряет круглую комнату шагами. Он стучит указательным пальцем по подбородку, как всегда, когда усердно думает.
– Что я не понимаю, это почему мальчик был на улице во время комендантского часа. По заявлению короля исключения не допускаются.
Я заливаюсь краской.
– Возможно, я кое-то знаю, но сама не могу понять.