Я придумала способ решать, какую девочку унести. Я забираю их по порядку, сначала из первой кровати в ряду, потом из второй, и так далее. Это справедливо, а мне не приходится решать.
Вид этих девочек выбивает меня из колеи. Я рада, что стала сильной, но иногда хочется вспомнить, каково это — быть обычным человеком. Жить обычной жизнью, не служить никакому делу, не идти на поводу у странных животных инстинктов…
И не бояться разоблачения, если мальчик у фонтана подарит тебе розу.
Забирая девочку из следующей по очереди койки, я замечаю, что на месте унесенных в прошлые ночи девочек уже лежат новые. Ни одной пустой койки. Я медлю на мгновение дольше, чем следует, и слышу, как внизу скрипит дверь. Дежурящие на улице стражники сменяются каждые два часа, и сейчас как раз время смены караула.
Повинуясь инстинктам, я стрелой вылетаю наружу.
Добравшись до деревьев за стеной, я раскрываю крылья и лечу домой, подставляя лицо ночному ветру. Ветер уносит мои страхи, и я уже почти не боюсь, что все мои старания спасти девочек Брайра и победить колдуна пропадут впустую.
День двадцать первый
Я лежу в постели. Солнечный луч ласково греет мои разноцветные руки. Я потягиваюсь и улыбаюсь, вспомнив о секрете, что спрятан у меня под подушкой. Я сую под нее руку и достаю новую розу. Последние несколько ночей мальчик неизменно оставляет мне розы у фонтана. Цветок успел помяться, но пахнет по-прежнему изумительно. Я зарываюсь в него носом и вспоминаю мальчика.
Каштановые волосы, карие глаза. Он весь какой-то теплый и уютный. Даже думать о нем и то тепло.
И еще он странный. Я каждую ночь проникаю следом за ним во дворец, прячусь в тени, смотрю, как он прячет записки в тронном зале. Я читаю и заучиваю записку, а потом иду к фонтану, и там меня уже ждет роза.
Я очень осторожна, и мальчик меня больше не видел. Но он знает, что я рядом, иначе бы не оставлял мне цветов.
Записки, которые он оставляет, такие же странные, как он сам. Отец доволен, когда я ему их пересказываю, хотя сама ничего пока не понимаю.
«Новые заболевшие. Переведите Д. на первую позицию».
«Двое стражников дезертировали, нужные новые».
— Кимера! — зовет отец.
Я быстро прячу цветок обратно под подушку. Пока что я не хочу рассказывать отцу про розы. Он вряд ли обрадуется, если узнает, что мальчик оставляет мне подарки.
— Иду! — кричу я и быстро одеваюсь. Отец поручил мне кормить кур по утрам, но сегодня я припоздала, и куры в нетерпении роют копытами землю.
Я влетаю в кухню и хватаю ведро с кормом. По утрам оно всегда полное, хотя я ни разу не видела, как отец его наполняет. Надо будет спросить у него, где хранится корм, а то вдруг я однажды проснусь первой.
Я сыплю курам корм, и они поднимают ужасный шум — кудахчут, пихаются с преглупым видом. По двору летят перья, падают в росистую траву, в лучи солнечного света. Я смеюсь. Обожаю этих кур. И яйца, которые они несут. Сейчас полью розы и пойду в курятник за яйцами.
Поливая алые, розовые и багряные розы, я вижу Пиппу — она превесело копается в земле на дальнем краю сада. Наша собака научилась-таки не лезть к курам, когда те едят, хотя наука стоила ей немало крови.
Она что-то находит в земле, скулит, скребет находку лапой и роет еще бодрее. Я отставляю лейку и иду посмотреть, что она там нашла. Комья земли летят от ее лап фонтаном, так что в яме ничего не разглядеть. Я отталкиваю Пиппу.
— Плохая собака! Плохая! — ворчу я, потому что подозреваю, что она загубила мои прекрасные розы. Птицтерьер не сопротивляется, но скулит не переставая. — Пошла вон! Кыш!
Ну конечно, она порвала дотянувшиеся до этого края сада корни. Я с сердитым пыхтением засыпаю корни землей. Съела бы эту паршивку!
Стоп.
Среди комьев земли виднеется что-то еще. По спине пробегает холодок. Я сую руку меж переплетающихся корней, и пальцы мои упираются во что-то твердое и неподвижное. Я тяну, но предмет не шевелится. Я тяну еще сильнее и падаю спиной на груду вырытой Пиппой земли. Загадочная находка остается у меня в руках.
Впрочем, ничего загадочного в ней нет. Я отлично знаю, что это такое.
Это кость.
Белая, длинная кость, похожая на кость в руке русалки, скелет которой висит в лаборатории. Из любопытства я прикладываю кость к собственной руке — размер почти совпадает. Но откуда здесь кости — под моими розами?
Я падаю на четвереньки и рою землю вокруг корней. Я нахожу еще кости, стряхиваю с них грязь. Грудная клетка, а вот опять кость руки.
Я копаю и копаю, пока мое платье не покрывается влажной грязью, а потом отхожу на шаг назад, чтобы оглядеть находку целиком.