Я совсем на них не похожа.
И не только с виду. Что-то в них еще не так — движутся они не так, как я, вот что. Сутулят костлявые плечи. Кожа у них грязнее моей. Взгляд потухший — не как у нас с отцом.
Я останавливаюсь прямо посреди дороги. Я поняла, что с ними. Они подавлены. Их что-то гнетет.
— Почему они такие невеселые? — спрашиваю я отца.
— Это все из-за колдуна. Он травит поля этих людей и крадет у них детей. Эти люди ничего не могут с ним поделать. Им нужен спаситель. — Отец берет меня за подбородок. — Нужна ты. В прошлой жизни ты любила своих друзей и соседей. И они тебя любили за добрый нрав. Не забывай об этом. Даже если они тебя напугают, станут бранить или полезут в драку.
— Не забуду. Никогда не забуду.
И это правда. Отцовские слова будят во мне всплеск давних воспоминаний. Я не помню имен и лиц, но помню, что я ощущала, и это чувство, готовность поступить так, как будет лучше для города, остается со мной. Я хочу помочь этим людям. Я хочу, чтобы они улыбались солнцу, чтобы выращивали розы и были счастливы. Не в этом ли заключается мое дело?
Если я должна помочь этим людям, я помогу. С радостью.
Впереди поворот. Отец замедляет шаг.
— А теперь посмотрим, как ты справишься в одиночку, — говорит он и ведет меня к небольшой купине деревьев у поворота. — Я немного отдохну здесь, в теньке, а ты, моя милая, жди у поворота. Когда услышишь, что кто-то идет, иди навстречу, так, чтобы вы встретились как раз на повороте.
Я хмурюсь. Зачем это нужно?
— Но ведь из-за деревьев ничего не видно. Меня заметят, только когда я окажусь совсем рядом.
— Вот именно. И тот, кто тебя увидит, очень удивится. А ты должна провести его, чтобы он не догадался, кто ты.
Я по-прежнему ничего не понимаю, но подчиняюсь и отхожу подальше от поворота, туда, где деревья скрывают меня от взглядов с дороги. Я закрываю глаза и прислушиваюсь, отдаюсь на волю своих животных чувств.
В вышине кружит сокол, воздух свистит у него в перьях. Лицо мне ласкает солнечный луч — вот бы снять плащ. Но отец ясно сказал, что плащ снимать нельзя. Где-то позади слышен удаляющийся стук копыт и поскрипывание повозки, с которой мы разминулись немного раньше. Из-за поворота тянет ветерком. Я чую запах корицы и мускуса. Идут двое — мужчина и, кажется, женщина. Торопливые шаги все ближе. Я незаметно выхожу из укрытия, и в тот же миг из-за поворота показывается женщина. Глаза у нее опущены, руки сжимают запахнутый плащ. На меня она не смотрит.
Я хмурюсь. Она похожа на кролика, на шустрого испуганного кролика. Что-то внутри меня подсказывает, что женщина испугана. Надо узнать, что ее напугало. Я ухожу с дороги, хотя отец мне не велел. Узнаю, в чем дело, и тогда вернусь.
За поворотом я вижу молодого мужчину — всего-то. Он совсем не страшный. Я медлю, на случай, если замечу кого-то еще.
Когда я встречаюсь с ним на дороге, мужчина улыбается. От его улыбки у меня бежит холодок по спине. Наверное, из-за глаз, они у него как-то странно блестят. Или из-за того, как он странно двинулся в мою сторону. Идет он вроде бы неспешно, но быстрее, чем кажется, и не успеваю я второй раз вздохнуть, как он уже рядом. Что делать?
Наверное, надо бежать назад, к отцу. Где он? Зачем бросил меня на дороге, с этим странным человеком? Зачем это нужно, я же должна помогать несчастным!
— Привет, милочка, — говорит мужчина. Запах его дыхания — горький и какой-то странный. — Сегодня жарко. Зачем такой красотке плащ? — Неприятная улыбка становится шире, сердце у меня бьется как сумасшедшее. Хочется убежать. — Ну-ка, снимай.
Я мотаю головой.
— Я лучше пойду.
Я поворачиваюсь и иду к лесу, но мужчина хватает меня за руку и разворачивает обратно.
Лишь через пять секунд я осознаю, что мой хвост выскользнул из-под юбки и жало ударило мужчине в грудь. Тело распростерто по земле, улыбки на губах больше нет. Руки у меня трясутся так, что когти того и гляди вылезут сами собой. Как это вышло?
Позади слышны шаги. Я с шипением разворачиваюсь, одновременно припадая к земле.
Это отец. Я встаю, сердце замедляет бешеный бег.
— Я не хотела его жалить, честное слово. Оно само! — твержу я, не поднимая глаз. — Я вообще не понимаю, как это вышло!
Отец обнимает меня. От него пахнет медом. Грудь мою словно сжимает железный обруч.
— Я все сделала неправильно, да?
Отец заставляет меня отступить на шаг и берет мое лицо в свои ладони.
— Ты все сделала просто прекрасно.
Я гляжу на неподвижно лежащего мужчину.
— Правда?
— Да, детка. Этот человек был опасен. Ты ликвидировала угрозу. И вполне эффективно ликвидировала, надо сказать.