И пусть я скорее откушу себе язык, чем признаю это вслух, но я боялась.
Как, дохлый ходаг, мне спасать целый народ, если я и себя -то от нежелательной помолвки не могу спасти?
Устало упав в кресло, я закрыла лицо ладонями. Хотелось, как в детстве, прийти к Хильде и заплакать. Только вот теперь никто не погладит меня по головке, не успокоит.
Кайден не собирался мне рассказывать о проклятии. Об этой метке долга — скульд. Это очевидно. Он не доверял мне. Что ж, это было взаимно.
И с этим человеком у меня завтра помолвка...
Чудно.
***
Кайден догадывался, что его суженая не лыком шита. Что-то она да знала. Возможно, не так много, но и этого было достаточно, чтобы он напрягся. Пусть лучше считает, что дьяры варвары, которые хотят себе заморских девиц. Такая вот блажь!
Однако Нильсон так не считала. На его беду, она обладала острым умом. Она сперва прощупывала почву, а затем била в самый неожиданный момент, заставая противника врасплох.
Сегодня этим противником оказался он сам. Дан -яр не ожидал, что девица спросит его о скульд. Вернее, даже потребует ответов.
Вероятно, он был круглым дураком, раз на секунду задумался о том, что суженной нужно рассказать о проклятии.
Впрочем, он и сам не знал многого. Отец хранил тайну проклятия. В день когда они с Гретой Нильсон свяжут свои судьбы, проведя в ночь полной Луны древний ритуал, он должен был или умереть, или же снять проклятие. В любом случае, ей ничего не угрожало.
Завтра она станет его суженной, а спустя тридцать будней — супружницей. И никто не знал, чем на самом деле закончится эта история.
Глава 15
Предполагалось, что в день своей помолвки девица должна волноваться, робко улыбаться и в целом светиться от счастья и предвкушения. Я же оставалась равнодушной. Мне не было волнительно, радостно или грустно. Я принимала это как должное. Отмокала в бадье, в которую мне Магма насыпала кучу разнообразных благовоний и трав, размышляя о своей нелёгкой судьбе.
— Г оспожа, — постучавшись, Магма приоткрыла дверь, — пора собираться.
— Хорошо.
Улыбнувшись, девица закрыла дверь, снова оставляя меня наедине с собой. Она в отличие от меня была в прекрасном расположении духа.
Вытершись и накинув на себя халат, вышла из купальни и замерла, заметив сидящую перед камином Ульрику. Она так и не изволила мне представиться, но я слышала много раз имя супружницы Инг -яра за эти пары будней.
С идеально прямой спиной, она пила чай, светлые волосы на затылке были туго стянуты в пучок, белое платье с синим поясом было довольно свободного кроя, скрывая все округлости фигуры.
Без лишних слов, она бросила на меня недружелюбный взгляд и кивком указала на стоящее напротив кресло.
Чудесно. Только разговоров «по душам» с будущей свекровью мне для полного счастья не хватало.
Запахнув покрепче халат, неспешно двинулась к креслу, после чего плавно (и надеюсь грациозно) опустилась в него.
— Чаю? — предложила Ульрика.
— Не откажусь.
Она взмахнула рукой и Магма, что стояла поодаль, тут же налила мне чаю и подала чашку.
— Можешь дальше заниматься делами, — произнесла, и служку как ветром сдуло. Да уж, я бы тоже не прочь сделать ноги.
Занятно, чем же супружнице самого Инг-яра я могу быть полезна? Эти пару будней мы с ней пересеклись пару раз, я каждый раз кивала, как было заведено в Хель-горде, она же попросту меня игнорировала, точно я пустое место. И это меня вполне устраивало.
— Этого будня мы ждали целых восемнадцать лет, — без лишних расшаркиваний начала она, — не вздумай выкинуть какую -нибудь глупость. Здесь тебе не Большая земля с ее свободными нравами. Рунвальды род с честью и достоинством. Ты входишь в нашу семью, будь добра — соответствовать ей.
Ох, как же мне хотелось едко ответить, но я сдержалась. Нацепив маску невозмутимости, кивнула, мол, поняла, приняла, записала.
— Мы не можем упасть в грязь лицом перед целым народом, поэтому я принесла тебе это, — развернув свёрток на своих коленях, она протянула мне белый пояс, расшитый различными драгоценными камнями. — В Хель-горде белый пояс символизирует невинность и чистоту, — после этих слов Ульрика наградила меня острым взглядом, словно я была полной противоположностью. — Мать передает его своей дочери, когда та вступает во взрослую жизнь. Рунвальды передают пояс из поколения в поколение.
— Разве он не должен достаться Стине? — недоуменно спросила.
— Должен, — недовольно буркнула женщина, — но ты не можешь пойти без пояса.
— Но почему? Я не могу принять чужое! — принялась я открещиваться. Ещё чего не хватало! Да меня же потом заклюют!
— Можешь и примешь, — грозно отчеканила женщина. — Девица без пояса — падшая женщина. Сегодня Кайден наденет на тебя красный, и ты станешь суженой. Народ негодует. Про тебя разносится дурная слава, ни к чему эти слухи подогревать.
«А Дан-яра прямо-таки величают! В ноги падают и следы целуют!» — так и хотелось мне ляпнуть, но снова смолчала.
— Надень. Кстати, твоё лицо должно быть скрыто за хусткой. Не смей его открывать. Это сделает Кайден.
Поднявшись, она накинула шубу. Похоже, разговор был окончен.
— Это всего лишь обручение. В Хель -горде оно мало отличается от самой женитьбы. Через месяц Кайден поменяет красный пояс на синий, а затем старец проведёт обряд и ваши судьбы будут связаны.
На последних словах она сжала губы в жесткую линию, словно за ними скрывалось что -то
ещё. Наверняка, очередная тайна, о которой никто не собирался рассказывать чужачке. Когда мать Кайдена ушла, выбежала Магма и затащила меня в опочивальню, где принялась наводить марафет.
— Какие же у вас волосы, госпожа, — с придыханием произнесла служка, пропуская их сквозь пальцы. - У нас девицы за такие душу бы Оголенным отдали. Вы бы поаккуратней были, госпожа. Никому не давайте свою хустку или гребень.
— Отчего же?
— Так найдут ваш волос и порчу наведут. Не останется у вас волос.
— Глупости, — хмыкнула, улыбнувшись.
Я и сама на кого хочешь порчу наведу! Пусть только попробуют! Будут ходить у меня с синими патлами, чтоб неповадно было!
Магма заплела мои волосы в причудливую прическу. Косы заплетенные в пучок.
— Теперь нужно надеть платье, госпожа.
К слову, а где оно...?
Каково же было мое удивление, когда платье я обнаружила на кровати. Должно быть, Магма его принесла, когда я купалась. Оно было такого же свободного кроя, как и все платья девиц в Хель-горде. Красного цвета под самое горло, с богатой вышивкой и драгоценными камнями по подолу. Никаких подъюбников и глубоких вырезов, что так любили в Вондервиле. Последний писк моды, между прочим!
Впрочем, Хель-горд давно остался в прошлом веке. Пожалуй, в этом даже была его изюминка. Самобытность.
Мне никогда не нравилось светить своим декольте. К счастью, Хильда шила довольно скромные платья, что тем не менее не мешало Гарри засматриваться на мою шею и ниже, пусть он и всегда отводил глаза, стоило мне застукать его за этим неблагородным делом. Под платье пришлось надеть шелковую сорочку. Уж больно, откровенную и соблазнительную. Такую, которую надевают для мужа. С сегодняшней ночи мы с Кайденом будем делить одни покои, но я надеялась, что ему хватит воспитания и достоинства не настаивать на супружеском долге, учитывая, что супругами мы еще не стали (и надеюсь, не станем). Однако, очевидно, у того, кто подкинул мне эту жалкую тряпицу с громким названием — сорочка, было яркое воображение. И что мне потом делать, спрашивается? Не в платье же спать, в самом деле!
В само платье я влезала аккуратно, под недовольное сопение Магмы. Она все боялась, что прическа распадется! К счастью, обошлось. Из тугого пучка и волосок не выбился.