По выражению лиц понял: они мысленно отвергают его довод. Инэш чувствовал свое бессилие предотвратить неизбежную катастрофу. Он попытался представить себе, как эта великая раса встретила смерть. Должно быть, она наступила быстро, но не столь быстро, чтобы они не успели понять. Слишком много скелетов лежало на открытых местах, в садах великолепных домов. Видимо, мужья вышли с женами наружу, чтобы встретить гибель своего народа под открытым небом. Инэш пытался описать советникам их последний день много-много лет назад, когда эти существа спокойно смотрели в лицо смерти. Однако вызванные им зрительные образы не достиг ли сознания его соплеменников. Советники нетерпеливо задвигались в своих креслах за несколькими рядами защитных силовых экранов, а капитан Горсид спросил:
— Объясните, Инэш, что именно вызвало у вас такую эмоциональную реакцию?
Вопрос заставил Инэша замолкнуть. Он не думал, что это была эмоция. Он не отдавал себе отчета в природе наваждениятак незаметно оно им овладело. И только теперь он вдруг понял.
— Что именно? — медленно проговорил он. — Знаю. Это был третий воскрешенный. Я видел его сквозь завесу энергетического пламени. Oн стоял там, у дальней двери, и смотрел на нас, пока мы не обратились в бегство. Смотрел с любопытством. Его мужество, спокойствие, ловкость, с которой он нас одурачил, — в этом все дело…
— И все это привело его к гибели, — сказал Хамар. Все захохотали.
— Послушайте, Инэш! — добродушно обратился к нему Мэйард, помощник капитана. — Не станете же вы утверждать, что эти существа храбрее нас с вами или что даже теперь, приняв все меры предосторожности, нам всем следует опасаться одного воскрешенного нами чудовища?
Инэш промолчал. Он чувствовал себя как-то неуютно. Открытие, что у него могут быть эмоции, совершенно его убило. К тому же не хотелось выглядеть упрямцем. Тем не менее он сделал последнюю попытку:
— Я хотел бы сказать только одно, — сердито проворчал он, — стремление выяснить, что случилось с погибшей расой, не кажется мне таким уж оправданным. Это вовсе необязательно.
Капитан Горсид кивнул биологу.
— Приступайте к оживлению! — приказал он.
И, обращаясь к Инэшу, проговорил:
— Разве мы можем вот так, не закончив всего, вернуться на Гэйну и посоветовать массовое переселение? Представьте, что мы чего-то не выяснили здесь до конца. Нет, мой друг, это невозможно.
Довод был старый, но сейчас Инэш почему-то сразу с ним согласился. Он хотел еще что-то сказать, но забыл обо всем, потому что четвертый человек поднялся в воскресителе.
Он сел, и исчез.
Наступила мертвая тишина, полная ужаса и изумления. Капитан Горсид хрипло проговорил:
— Он не мог никуда деться. Мы это знаем. Он где-то здесь.
Гэнейцы вокруг Инэша, привстав с кресел, всматривались в пустое пространство под энергетическим колпаком. Стражи стояли, безвольно опустив щупальца с лучевыми ружьями. Боковым зрением Инэш увидел, как один из техников, обслуживавших защитные экраны, что то шепнул Вииду, который сразу последовал за ним. Вернулся он, заметно помрачнев.
— Мне сказали, — проговорил Виид, — что, когда воскрешенный исчез, стрелки приборов прыгнули на десять делений. Это уровень внутриядерных процессов.
— Во имя первого гэнейца! — прошептал Шюри. — Это то, чего мы всегда опасались.
— Уничтожить все локаторы на звездолете! — кричал капитан Горсид в микрофон. — Уничтожить все, вы слышите?
Он повернулся, сверкая глазами, к астроному.
— Шюри, они, кажется, меня не поняли. Прикажите своим подчиненным действовать! Все локаторы и воскресители должны быть немедленно уничтожены!
— Скорее, скорее! — жалобно подтвердил Шюри.
Когда это было сделано, они перевели дух. На лицах появились угрюмые усмешки. Все чувствовали мрачное удовлетворение. Помощник капитана Мэйард проговорил:
— Во всяком случае, теперь он не найдет нашу Гэйну. Великая система определения звезд с планетами останется нашей тайной. Мы можем не опасаться возмездия…
Он помолчал и уже медленно закончил:
— О чем это я говорю?.. Мы ничего не сделали. Разве мы виноваты в том, что случилось с жителями этой планеты?
Но Инэш знал, о чем он подумал. Чувство вины всегда возникало у них в подобные моменты. Призраки всех истребленных гэнейцами рас, беспощадная воля, которая вдохновляла их, когда они впервые приземлялись; решимость уничтожить здесь все, что им помешает; темные бездны безмолвного ужаса и ненависти, разверзающиеся за ними повсюду; дни страшного суда, когда они бесжалостно облучали ничего не подозревавших обитателей мирных планет смертоносной радиацией, — вот что скрывалось за словами Мэйарда.
— Мне кажется, все же, что он не мог сбежать, — заговорил капитан Горсид. — Он здесь, в здании. Он ждет, когда мы снимем защитные экраны, и тогда он сумеет уйти. Пусть ждет. Мы этого не сделаем.
Снова воцарилось молчание. Они выжидательно смотрели на пустой купол энергетической защиты. Только сверкающий воскреситель стоял там на своих металлических подставках. Кроме этого аппарата, там не было ничего — ни одного постороннего блика, ни одной тени. Желтые солнечные лучи проникали повсюду, освещая площадку с такой яркостью, что укрыться на ней было просто немыслимо.
— Стража! — приказал капитан Горсид. — Уничтожьте воскреситель. Я думаю, он вернется, чтобы его осмотреть, поэтому не стоит рисковать.
Аппарат исчез в волнах белого пламени. Вместе с ним исчезла и последняя надежда Инэша, который все еще верил, что смертоносная энергия заставит двуногое чудовище появиться. Больше надеяться было не на что.
— Но куда же он мог подеваться? — спросил Йоал.
Инэш повернулся к историку, собираясь обсудить с ним этот вопрос. Уже почти повернувшись, он заметил чудовище, стоящее чуть поодаль под деревом и внимательно их разглядывающее. Должно быть, оно появилось именно в этот миг, потому что все советники одновременно открыли рты и отпрянули. Один из техников, проявляя величайшую находчивость, мгновенно установил между гэнейцами и чудовищем силовой экран. Существо медленно приблизилось. Оно было хрупким и несло голову, слегка откинув назад. Глаза его сияли, будто освещенные внутренним огнем.
Подойдя к экрану, человек вытянул руку и коснулся его пальцами. Экран ослепительно вспыхнул, потом затуманился переливами красок. Волна красок перешла на человека: цвета стали ярче и в мгновение разлились по всему его телу, с головы до ног. Радужный туман рассеялся. Очертания стали незримы. Еще миг — и человек прошел сквозь экран.
Он засмеялся — звук был удивительно мягким — и сразу посерьезнел.
— Когда я пробудился, ситуация меня позабавила, — сказал он. — Я подумал: «Что мне теперь с вами делать?»
Для Инэша его слова в утреннем воздухе мертвой планеты прозвучали приговором судьбы.
В тишине прозвучал голос, настолько сдавленный и неестественный, что Инэшу понадобилось время, чтобы узнать голос капитана Горсида.
— У-б-ейте его!
Когда взрывы пламени опали обессиленные, неуязвимое существо по-прежнему стояло перед ними. Оно медленно двинулось вперед и остановилось позади всех. Человек неторопливо произнес:
— Напрашиваются два решения: одно — основанное на благодарности за мое воскрешение, второе — на действительном положении вещей. Я знаю, кто вы и что вам нужно. Да, я вас знаюв этом ваше несчастье. Тут трудно быть милосердным. Но попробую. Допустим, — продолжал он, — вы откроете тайну локатора. Теперь, поскольку система существует, мы больше никогда не попадемся так глупо, как в тот раз.
Инэш напрягся. Его мозг работал так лихорадочно, пытаясь охватить возможные последствия катастрофы, что казалось, в нем не осталось места ни для чего другого. И тем не менее какая-то часть сознания была отвлечена.
— Что же произошло? — спросил он.
Человек помрачнел. Воспоминания о том далеком дне сделали хриплым его голос.
— Атомная буря, — проговорил он. — Она пришла из иного, звездного мира, захватив весь этот край нашей галактики. Атомный циклон достигал в диаметре около девяноста световых лет, гораздо больше того, что нам было доступно. Спасения не было. Мы не нуждались до этого в звездолетах и ничего не успели построить. К тому же Кастор, единственная известная нам звезда с планетами, тоже был задет бурей.