- Что это с ним? - на всякий случай спросил я её, не ожидая, впрочем, ответа. И удивился, когда она довольно трезво ответила:
- Пьяный. Да и курил весь день. Вы его больше не бейте.
- Почему?
- Жалко, - просто ответила она.
Александр зашевелился на полу и попробовал подняться. Я помог ему встать и усадил в кресло. Заодно осмотрел голень: ссадина, небольшая вмятина, но кость цела. Парень крепкий, я сразу понял.
- Помоги ему одеться, - попросил я обнаженную подругу приходящего в себя героя и пояснил: - Голых мужиков могу видеть только в бане.
- А женщин? - тут же поинтересовалась девица.
- Женщин могу, но только совершеннолетних.
- Мне уже восемнадцать, - объявила она и, видя недоверчивое выражение моего лица, сдалась: - Ну почти восемнадцать.
Она помогла безмолвствующему Александру натянуть на чресла трусы и джинсы, взглянула на меня, сказала:
- Ладно, - и сама влезла в узкое и коротенькое платьице.
- Что тебе надо? - вдруг подал голос Александр. - Кто ты такой вообще?
- Я теперь охраняю твоего дядю. С сегодняшнего дня. Хожу вот, со всеми знакомлюсь. Ты хоть знаешь, что вчера пропала Ирина Константиновна, жена Григория?
- Ну знаю. А дальше что?
Я заметил, что соображал он вполне сносно. Некоторую его нервозность отнес к только что происшедшей драке. Еще приходилось удивляться, что после целого дня такого загула он способен к беседе.
- Я хотел бы с тобой поговорить кое о чем.
- Говори, - разрешил он.
- Меня зовут Фролов, Иван Сергеевич. Твой дядя хочет, чтобы я отыскал Ирину Константиновну. Что, по-твоему, произошло с нею?
- А мне откуда знать? Я не нанимался в ищейки. Ты нанялся, ты и следи за всеми.
- Не будешь отвечать, я оторву тебе уши и заставлю их сожрать, сосунок.
Он смерил меня взглядом, присмотрелся к выражению моего лица и чему-то поверил.
- Спрашивай.
- Когда ты видел Ирину Константиновну в последний раз?
- Ирку я видел часов в пять. Нет, в шесть. Она как раз шла на пляж купаться перед ужином.
- Почему ты решил, что она идет купаться?
- Она звала меня с собой.
- Ты пошел?
- Еще чего! Я и так чистый.
Я оценил его попытку пошутить и продолжил допрос:
- Она была одна?
- Одна.
- Почему?
- А почему нет?
- Сейчас я спрашиваю. Почему её никто не сопровождал?
- А чего ей было бояться? Она всего пару месяцев назад была свободным человеком, никого не боялась. Дура, что ли? Я и сам здесь только второй год после того, как отца убили. Никогда никого не боялся и бояться не собираюсь. Она тоже такая. И мой отец был такой же.
- Но отца твоего достали. И Ирина Константиновна пропала.
Не отвечая, он сполз с дивана и, прихрамыая, подошел к столику со спиртным. Открыл банку с пивом, высосал её всю, поискал что-то, нашел сигарету и закурил. Потом вернулся к дивану, сел и принялся рассматривать меня.
- Вас кто-нибудь видел, когда она приглашала тебя купаться?
- А если нет, ты будешь меня подозревать? - ехидно поинтересовался он.
Казалось, парень чувствовал себя все лучше. Я относил это за счет сигареты: судя по запаху, скорее всего марихуана.
- Вам что, делать нечего? - вдруг спросила внимательно слушавшая нас малолетняя любовница Александра. - Видел - не видел, похитил - не похитил. Санька, что ли, её своровал? Придумаете тоже!
- Помолчи! - довольно спокойно приказал ей Александр. - Не твоего ума дело.
- А мне-то что? - сказала она, поднялась и вышла, прихватив по пути банку пива.
Я подождал, пока она уйдет.
- Видел ты кого-нибудь подозрительного перед её исчезновением?
- Вечером, что ли? Нет, не видел. Я не смотрел по сторонам и её не видел, пока она сама меня не остановила, а то бы и её не заметил.
- Ты такой ненаблюдательный?
- Еще чего! Буду я по сторонам глазеть.
- Ладно. Может, знаешь, были у неё враги или недоброжелатели?
- У Ирки? Да у неё сроду врагов не было.
- А ты откуда знаешь? С ней же все тут знакомы были только два месяца.
Он замялся, но быстро нашелся:
- Она говорила. Когда она снова появится, сам убедишься. У неё только друзья. Чего беспокоиться? Все равно её отпустят в целости и сохранности. Или она их сама приведет, сагитирует. Нашел о ком беспокоиться. Ты лучше о себе побеспокойся. Будешь слишком людям досаждать вопросами, всякое может случиться.
- Ты мне угрожаешь? - спросил я, замечая, что какая-то мысль зажгла его отупевшее от сладостных излишеств лицо.
- Не... Слышь, а почему бы тебе не порасспрошать крепостных? Прямо сейчас. Сколько времени? Одиннадцать? Начало двенадцатого. Во! Там все равно ещё никто не спит. Гуляют, сволочи. Давай сходи. Они тут всё обо всех знают. Давай-давай!
- Не подгоняй. Я сам знаю, что мне делать. Сейчас я ещё тебя спрашиваю.
- Ну, спрашивай.
- В каких отношениях твой дядя с Григорием и Иваном?
- Что значит - в каких? Во дает! - Он хрипло засмеялся. - В каких могут быть отношениях папаша с детишками? Он ихний отец, а они его сыновья.
- Хватит идиотничать! Ты знаешь, что я имею в виду. Как они ладят между собой?
- Так бы и спрашивал. Нормально ладят. Будет возможность, они его голыми руками удавят. Особенно Ванечка. Гришенька, впрочем, тоже.
- Почему?
- Гришка из-за Ирки. К папочке ревнует. Он ко всем ревнует, но к папе особенно. Дядя, знаешь, до баб всегда охоч был. Был и есть. Вон Светка может порассказать, - махнул он рукой в сторону двери, за которой исчезла его подруга, и тут же заорал что есть силы:
- Светка!
Она выглянула на крик из-за двери:
- Чего тебе?
- Сколько раз тебя хозяин покрывал?
- Дурак!
- Да я серьезно.
- Охота тебе при посторонних...
- Он уже не посторонний. Он теперь наша госбезопасность. Так сколько?
- Два раза.
- Надо же! Я думал - больше.
- Больше Ленку Соловьеву, он к ней неровно дышит.
- Ладно, иди, - распорядился племянничек, и Светка исчезла.
- Так о чем это мы? - спросил он.
Не дожидаясь ответа, он встал, вернулся к бутылкам, плеснул что-то в стакан, повернулся.
- Будешь джин с тоником?
- Чистый стакан есть?
- Нет. А ты из банки.
- Ну давай.
Мне действительно из-за всей этой резкой смены впечатлений одного только вечера хотелось взбодриться. И, сказать по секрету, не чувствовал я себя на службе. Все было как-то страшно несерьезно, особенно после строгостей госслужбы.