Темнота.
Ее муж замер в нерешительности, как будто потерял ее во мраке. Луиза тоже застыла. Они стояли друг против друга, прислушиваясь к своему дыханию в темноте.
Это было странно и непонятно для них обоих. В следующее мгновение чары рассеялись. Он включил свет. Они уставились друг на друга. Казалось, между ними только что проскользнул призрак другого Шарля. Его присутствие ощущалось так явственно, как если бы он действительно был рядом с ними.
Это снова произошло. Один и другой. Два человека. Почему ее неумолимо преследует это проклятие? Луиза могла объяснить это только одним: именно ее муж был с ней на корабле. Теперь она знала, что хромота у него иногда пропадает. А ведь лишь неровная походка отличала его от… «От кого?» – спрашивала она себя.
Луиза окончательно запуталась.
Итак, поначалу ей не удалось осуществить свое желание и доказать мужу свою любовь. Жизнь ее по-прежнему шла своим чередом, не отклоняясь от привычной траектории.
Море притягивало ее как магнит. Как будто именно в нем был источник мучительных противоречий. Пока они жили в Ницце, она каждый день ходила на пляж. Когда они возвращались в Грасс, Луиза при первой же возможности бросала взгляд в сторону лазурной синевы между крышами домов, кронами деревьев или уступами скал. Она хотела находиться там, где был Шарль, ее муж. И все же порой она мечтала, как наймет лодку – всего на день или на неделю, – поплывет к далеким берегам Танжера, Маракеша или Касабланки… Эти названия звучали для нее примерно так же, как Эдем или Валгалла. Или Ад.
Чтобы не думать об этом, она пыталась найти себе какое-нибудь занятие. Шарль привез Луизе эфирное масло из нового жасмина, но она даже не открыла пузырек. Раза два она встречалась со своим преподавателем химии, но забыла прочитать учебник к следующему уроку и перестала посещать занятия. Луиза стала разборчивой в еде и порой не могла проглотить ни кусочка. Она похудела. В Грассе, где Тино прекрасно справлялся со всеми обязанностями по дому, Луиза взяла за правило проводить время следующим образом: вставала с постели и сразу же шла на балкон, где сидела в ночной рубашке и смотрела на море, находившееся за двадцать километров от их дома, размышляя над тем, что надо бы одеться и сходить в город, или просмотреть книги по химии, или написать благодарственную записку организаторам вечеринки, или еще что-то.
Ею овладели уныние, тоска. Ничего особенного. Так она старалась внушить себе. У нее было все, что только можно пожелать, и теперь она ощущала внутреннюю пустоту. Луиза завершила возложенную на нее миссию: сначала выезжала в свет, затем ей сделали предложение, и она вышла замуж. Ее триумф позади. А что впереди, она не знала, поскольку еще не решила, что ей нужно от жизни. Именно поэтому Луиза ничего не делала. Она старалась понять, в чем смысл ее бытия, и не находила ответа на этот вопрос. Поэтому ей казалось вполне логичным, что она осознает это прямо здесь, в уютном кресле на залитом солнцем балконе.
– Могу я войти?
Луиза очнулась от сна.
– Ч-что?
Уже стемнело. Шарль просунул голову во французские двери балкона.
– Я зашел в твою комнату, – сказал он. – Можно к тебе присоединиться?
Она выпрямилась в кресле, плохо соображая, что к чему. Присоединиться к ней? Где она? И куда делось солнце? Уже вечер?
– Я… э-э… – Она спустила ноги с кресла и только тут заметила, что на ней знаменитый фиолетовый пеньюар, который немного посветлел от воды. Под ним на ней ничего не было. Пеньюар слегка распахнулся, обнажив грудь. Луиза стянула полы и сказала:
– Подожди минутку, Шарль. – И жестом попросила его вернуться в комнату.
Как только он исчез за дверью, она встала, потуже затянула пояс, пригладила рукой волосы. Господи, в каком она виде – настоящая растрепа!
Она прошла в спальню. Вид у нее был недовольный, смущенный: она стыдилась своей лени и скуки – так пьяница злится, когда его застают за его любимым занятием. Да, она уже опьянела от безделья, думала Луиза.
– Что тебе нужно? – спросила она не слишком любезно.
– У меня кое-что есть для тебя. – Шарль стоял перед ней, держа под мышкой большой плоский футляр. – Я знаю, тебе грустно и тоскливо. Надеюсь, это поднимет тебе настроение.
– Не стоит, Шарль. Я прекрасно себя чувствую.
– Нет, это не так, – возразил ее муж. Он был одет очень элегантно: накрахмаленная рубашка, шелковый галстук, темные брюки, яркий жилет, расшитый цветами, и один из длинных сюртуков для торжественных случаев, в руках – самая изящная тросточка.
Характерным движением фокусника, непринужденным и изящным, он выхватил футляр из-под мышки и протянул ей. Прямоугольный футляр был обит темным бархатом – в таких хранят драгоценности.
Прекрасно! – мысленно съязвила Луиза. Камешки и бриллианты – это ей, конечно, сейчас нужнее всего. У нее и так уже около полусотни тиар и ожерелий… И тут она одернула себя.
Луиза чувствовала, что этот подарок имеет для Шарля особое значение. Он, похоже, подготовил речь: Луиза видела, как дрогнули черты его лица, – он не знал с чего начать.
Шарль откашлялся.
– Я ездил в Париж и купил тебе это, – произнес он, – когда мы с тобой еще не были женаты. Я думал, что скоро стану твоим возлюбленным, – я мечтал об этом. И до сих пор страстно этого желаю… – Шарль махнул рукой, по-видимому, собираясь сказать совсем другое.
Он продолжал:
– Но мне бы хотелось подарить тебе это сейчас потому, что я стал для тебя тем, кем и не надеялся стать, – твоим другом. Мы с тобой близкие друзья – так мне кажется. И вот потому, что у меня было множество возлюбленных, но я приобрел всего одного близкого друга в лице женщины, я хочу преподнести тебе, – он смущенно усмехнулся, – свадебный подарок. – С этими словами Шарль передал ей футляр, испустив вздох облегчения, – самое трудное позади.