– Под вопросом?
– Внутренние ткани потемнели, изменили цвет. Матка приподнялась, крошечное увеличение – ничего особенного. И все же я в этом уверен: она сказала мне, что у нее задержка уже две недели. – Доктор подмигнул ему. – Это хороший знак, если учесть, что вы женаты около месяца. – Он снова подмигнул – может, у него нервный тик? – Дитя медового месяца. – Он похлопал Шарля по плечу, что означало примерно следующее: «Ну, ты силен, братец». – Поздравляю. – Доктор протянул ему руку. – Если все и дальше так пойдет, – продолжал он, энергично тряся его руку, – то вы сравняетесь с вашим дядей, и у вас, как и у него, будет куча ребятишек.
Доктор уехал, а Шарль все стоял в дверях холла. Беременна. Его жена, с которой он еще ни разу не был близок, как с женой, беременна от него. Щекотливое положение…
Впрочем, хватит ходить вокруг да около. Беременность отчасти объясняет подавленное настроение Луизы, но не степень ее расстройства. И Шарль знал, что должен сделать. Сейчас ему необходимо быть решительным и предельно честным. Он пойдет к ней в комнату, признается во всем и – он улыбнулся – скажет, что это его ребенок. Ребенок. Семья. Шарль никак не мог свыкнуться с мыслью, что станет отцом. Ребенок. Его ребенок!
В состоянии радостного возбуждения Шарль поднялся по лестнице, мысленно готовя себя к объяснениям, признаниям и извинениям. Он будет на коленях просить у нее прощения. Луиза увидит перед собой виновника всех ее бед. И он не питал никаких иллюзий относительно этого разговора – и ребенок тут не поможет. Шарль подготовился к самому худшему: Луиза будет в бешенстве. Но как только она все узнает, как только простит его…
Он остановился перед дверью ее спальни, глубоко вздохнул и постучал.
– Войдите, – послышался из-за двери ее голос. Шарль вошел и кивнул горничной:
– Оставьте нас, пожалуйста.
Дверь за Жозеттой закрылась, и Шарль подошел к кровати. Луиза выглядела гораздо лучше, чем накануне. Ее веки чуть-чуть припухли, но цвет лица был вполне здоровый. Она полулежала в постели под пологом, опершись спиной о подушки. Несмотря на всю серьезность момента, Шарль не мог не отметить, что она очаровательна, – волосы ее растрепались после беспокойного ночного сна и теперь рассыпались по подушке. Луиза лежит перед ним, и в ней его ребенок.
И выглядит смущенной и виноватой. То, что она чувствует себя виноватой, сначала удивило его, потом рассмешило. Луиза всегда говорила о своем «романе» в прошедшем времени, как говорят о том, что случилось столетия назад. Она никак не ожидала, что этот роман напомнит о себе так ощутимо.
Луиза собирается оправдываться перед ним.
Шарль непременно посмеялся бы, если бы сам не был так взволнован. Он сунул руки в карманы, бросил взгляд на ее согнутые колени под одеялом.
– Ну как ты? Все хорошо? – пробормотал он.
Она кивнула, осмелившись поднять глаза, потом сказала:
– Правда, никак не приду в себя после унизительного осмотра, которому меня подверг доктор. – Луиза помолчала и добавила: – Хотя его диагноз смутил меня еще больше. – И спросила еле слышно: – Он уже сказал тебе?
– Да.
Прошла тягостная минута. Шарль стоял у ее постели, молясь о том, чтобы Луиза выслушала его и поскорее простила. Она опустила голову, щеки ее пылали. Она осуждает и корит себя.
– Я солгала ему, – сказала наконец Луиза.
– Солгала?
– У меня задержка уже почти четыре недели. Видишь ли, месячные должны были наступить почти сразу после нашей свадьбы, но я решила, что они задерживаются из-за моего, волнения и других причин. Так уже бывало раньше, но… – Она вздохнула. – Ошибки быть не может.
– Да, это так. – Что еще он мог сказать? Она расстроена и смущена. Он счастлив. Ребенок, думал Шарль. Семья, ребенок – это то, о чем он мечтал. Шарль улыбнулся ей и ласково потрепал ее ноги под одеялом. – Все будет хорошо, – ободряюще промолвил он. Не зная, как начать, он выпалил то, что сейчас было у него на уме: – Видишь ли, это мой ребенок. Мой.
Луиза резко вскинула на него глаза. Поразмыслив, она нахмурилась и прикусила губу.
– О Шарль, ты не обязан…
Шарль повторил более отчетливо:
– Я отец ребенка.
Луиза в замешательстве отвела взгляд.
– Шарль… – Она поджала губы. – Я очень ценю твою преданность и то, что ты пытаешься сделать. Ты самый благородный, самый честный и самый добрый человек, какого я знаю…
Шарль замялся:
– Ну, не такой уж я и…
– Нет-нет. Ты прекрасный человек. – Луиза говорит вполне искренне. Она подняла на него взгляд, она верила в него. – Я не стану притворяться. Я хочу, чтобы ты все знал. Тот роман, о котором я тебе рассказывала, случился на корабле. – Она прикрыла рот рукой и опустила голову. – О Господи, какой стыд! – И, по-прежнему не поднимая взгляда, очаровательная Луиза с самым невинным видом пробормотала по-английски: – Он говорил мне что-то о мерах предосторожности. Он сделал это нарочно, сукин сын!
Брови Шарля поползли вверх от изумления.
Луиза продолжала:
– Я люблю тебя, я очень люблю тебя, Шарль, но воспоминания о том негодяе не дают мне спать спокойно. Я мечтаю отомстить ему… Ах, если бы я могла ему отомстить! И теперь, когда еще один сюрприз, – подлец оставил во мне частицу себя, я готова убить его.
– Ты не хочешь этого ребенка?
Луиза помолчала, размышляя.
– Полагаю, что хочу. Это прекрасно – иметь детей. Но… Я не думала, что все произойдет именно так.
– Да, – согласился Шарль. – Но ребенок в самом деле мой, Луиза. Видишь ли…
– Шарль, – перебила она его, – если ты хочешь убедить в этом весь свет, если ты хочешь защитить меня, я буду тебе благодарна. Я всем буду говорить то, что ты считаешь нужным, но между нами не будет никаких недомолвок. Прошу тебя. Я так рада, что правда выплыла наружу. Какое это облегчение. Ненавижу ложь.
Шарль смотрел, слушал и покусывал губу.
– И я считаю, – сказала она, – что будет лучше, если Тино и мои родители тоже узнают правду, потому что ребенок будет похож на того, другого. Они будут презирать меня, но, поверь мне, ты в их глазах будешь выглядеть благородно. Мы откровенно переговорим об этом и наконец избавимся от моего паши, изгоним его призрак с помощью честности.